— Позови его. Только ты сможешь успокоить Рика, иначе, все это плохо кончится, — спокойный как летний бриз голос Макэйо вселил в меня уверенность, что с Риком все хорошо.

А еще, что одна из тех точек, что летает в небе, и есть Рик…

Я мысленно позвала его, даже не надеясь на то, что он меня услышит.

Очередной грохот заставил содрогнуться, и на этот раз я сама вжалась в грудь Макэйо. На меня летели два огромных пегаса.

Черный, истекающий кровью, стремительно приближался, не скрывая в огненных глазах желание уничтожить меня. Выныривая из вязких облаков, разводя их крыльями, сияющими точно свет солнца, его догонял белый.

Со скоростью ветра, он врезался в черное демоническое создание, сбивая его с курса, и пока тот, потеряв ориентацию, камнем летел в волнующееся мрачное море, вгрызся в его шею.

— Рик! Остановись сейчас же! — болью в голове отозвалась волна, посланная моим отцом, но Рик и не думал выполнять приказ. Он продолжал рвать обмякшее тело черногривого коня, крылья которого потускнели и летели, поддаваясь течению воздуха.

— Вам надо лечь, идемте… — Эмма, сопровождаемая двумя помощницами, едва сдерживаясь от истерики, умоляюще смотрели на Макэйо.

— Викки, тебе пора отдохнуть.

Мак попытался мягко отодвинуть меня от окна, но я до боли в пальцах вцепилась в подоконник. Всего секунду назад ко мне пришло понимание, что белое сказочное существо, что бесстрашно сражалось на фоне низких туч, и был мой Рик. И теперь мне уже не было страшно. Я хотела смотреть на него, трепеща от божественной красоты и силы.

— Нет! — я забилась в руках Макэйо, когда он подхватил меня, чтобы отнести в постель.

— С ним все будет хорошо! Я обещаю тебе!

Я посмотрела в зеленые глаза и спокойствие растеклось по венам, даря умиротворение. С ним все будет хорошо…Я верю.

Несколько дней подряд меня поили успокоительными отварами, которые напрочь уничтожали печальные мысли. Радостных, впрочем, тоже не возникало. Мне казалось, что мое тело насквозь пропитано ароматами горьковатых трав, которыми меня поили по три раза в день, и я чувствовала их при каждом вдохе. Зато, почти сразу у меня выработался рефлекс — слышу знакомый запах, успокаиваюсь и расслабляюсь. На пятые сутки организм наотрез отказался принимать отвар, отреагировав жутчайшей оскоминой.

Приняв душ, я поняла, что та жуть, что случилась со мной пять дней назад, наконец закончилась, и жильцы дворца спокойно выдохнут, ведь запах моей крови взбудоражил всех вампиров в округе, и отцу даже пришлось усилить охрану.

Мысли о том, что это были не просто месячные, а последствия потери ребенка, незаметно проскальзывали, почти не задевая за живое. Наверное, я так и не прочувствую в полной мере того, что со мной случилось. Я не мечтала о ребенке, я даже не ощущала его внутри себя. По сути в моей жизни ничего не изменилось, потому что я даже не подозревала о том, что внутри меня есть еще одна жизнь. Но каждый раз, вспоминая слова врача, я испытывала чувство вины перед тем, о чьем существовании даже не догадывалась.

Слез не было. Была дыра. Огромная, зияющая, из которой тянуло промозглым холодом…А еще было желание закрыть глаза, и, открыв, понять, что все это было сном. Что мама в соседней комнате читает книгу, а Джо сидит на полу у ее ног и смотрит бейсбольный матч. Что мой чемодан собран, и завтра я увижу новый город…И никаких вампиров, магов и прочих неприятностей в моей жизни просто не существует.

— Ты встала? — Кэсси просунула голову в щель приоткрытой двери моей спальни, и, увидев, что я не сплю, вошла, — я подумала, ты захочешь кофе. Вот. Сварила для тебя.

«Одного укуса мало, чтобы перестать чувствовать холод, но вполне достаточно, чтобы начать чувствовать зов крови»

Кэсси остановилась в том же самом месте, где состоялось наше с ней знакомство, и я будто перенеслась в прошлое, снова услышав ее слова.

Сердце ускорилось, воздух стал слишком тяжелым и в глазах замелькали мошки. Я прикрыла веки, сделала глубокий вдох, опираясь о трюмо.

— Тебе плохо?

Тетя подхватила меня подмышки, испугавшись, что я могу упасть.

Ярость вскипела во мне настолько резко, что я поняла, что сделала лишь тогда, когда увидела перед собой бледное лицо Кэсси, прижатой к стене.

Удерживая ее руки, я навалилась на нее, не давая увильнуть.

— Почему я чувствую зов крови, Кэсси?

Тетушка была так напугана, что не могла издать ни звука. Похожая на рыбу, выброшенную на берег, она открывала рот, но не могла издать ни звука, и стеклянные глаза, полные ужаса, дорисовывали картину.

— Ты ведь знаешь, да?

Кэсси кивнула, начиная медленно сползать по стене. И хоть мне было жаль ее, но теперь она точно ничего не утаит. Главное, чтобы в обморок не упала.