Сижу за печатной машинкой с открытым ртом.
Это – он! Он!!! Тот, к кому я стремилась всю свою жизнь! Мой кумир. Мужчина моей мечты! Сердце стучит так, что я сейчас скончаюсь от приступа.
- Привет! – присаживается ОН около меня с добродушной улыбкой. – Ты – Кейт?
А? Что? Это его голос??? Боже, какой у него голос!!! И он у меня что-то спросил. Что, интересно?
- Наслышан о тебе, - продолжает говорить кумир. – Ты пишешь потрясающие сценарии.
Что? Моя мечта хвалит меня за написанный сценарий? Что ты со мной делаешь, Жизнь?!
- Наверно, ты слишком занята. Не буду отвлекать. – кумир поднимается во весь свой двухметровый рост, а у меня связки узлом…
При свете Луны он божественно привлекателен! Он лучший из лучших. Он – моя недосягаемая мечта! Или…
Пролог
За 10 лет до рождения.
САРДАЛ
– Лови их! Ах, сорванцы! Негодники! – орала тучная пожилая сардалка в платке, указывая пальцем с массивным кольцом на стайку мальчишек, лет десяти. – Они украли мой кошелек!
Группа подростков, расталкивая сонных, укачанных легкими волнами Косфора, пассажиров парома, бросилась врассыпную, испаряясь с места происшествия, словно капли дождя в пустыне. Рыжий мальчишка, сморщив вздернутый, покрытый веснушками, нос, быстро выпотрошил содержимое кошелька и, хитро ухмыльнувшись, подкинул его вверх, в сторону орущей ограбленной женщины.
Паром причалил к берегу. Юные воришки, энергично работая локтями, оказались первыми у выхода на берег. Накинув капюшоны, они спокойно ступили на оркскую часть Сардала. Середина мая выдалась холодной и дождливой. Хмурое утро, затянуло Косфор низкими тучами, и закружило стаями тревожно кричащих черных ворон. Площадь около портового вокзала быстро покрылась разноцветными зонтиками, спешащих по делам прохожих. Улица, наполненная гомоном гортанно разговаривающих людей и истошно воющих чаек, пахла мокрой пылью асфальта, соленым бризом моря, бодрящим ароматом кофе, сладким запахом свежей выпечки и дурманящим духом, печеной на гриле, кукурузы.
Рты изголодавшихся школьников моментально наполнились слюной, а животы заурчали, требуя вкусной еды, да побольше. Рыжий мальчишка, на украденные деньги, купил подельникам уличных деликатесов, завернутых в коричневый хрусткий пергамент. Укрывшись от дождя под навесом чайханы, обжигая вкусным паром голодные языки, юные воришки с нетерпением вгрызались в горячую печеную кукурузу, подрумяненную с одного бока.
– Сколько там было? – проговорил черноглазый мальчишка с длинными до плеч, торчащими во все стороны волосами, жадно откусывая от зимита – круглой пряной булки, щедро обсыпанной кунжутом.
– Двадцать лер всего! – с досадой проговорил рыжий. – Мало совсем, надо еще раздобыть!
– Сейчас поедим, и займемся! – ухмыльнулся полненький блондин. – Чья очередь будет?
– Дэвид! Твой звездный час настал! – оскалился четвертый паренек, обнажая передний, выбитый зуб.
Черноглазый мальчишка нахмурился, слизывая опавший кунжут, налипший на грязные пальцы.
– Ребят, может не надо? Вдруг попадемся?
– Очкуешь? – насмешливо произнес беззубый. – Струсил?
– Ничего я не струсил! – насупился Дэвид. – Пошли! Ну, чего, расселись?
Они вернулись на вокзал, напряженно шаря по пестрой толпе глазами – выискивая простака с кошельком, не запрятанным глубоко в карман или сумку.
– Дэвид! – рыжий кивнул ему на грузную пожилую женщину в темных очках, еле идущую, опирающуюся на клюку.
Не слишком сильно прижимая к плечу, старушка несла раскрытую авоську, из которой торчал угол старого кошелька, сработанного из алой крашеной кожи, словно красная тряпка для быков, маня и раздражая юных карманников.
– Пенсию, небось, получила! – хохотнул Рыжий, возбужденно потирая руки.
– Да она еле идет! – возмутился Дэвид, - Отберем деньги, и она с голоду помрет!
– Не помрёт! Внуки накормят! Вперед! – безапелляционно заявил юный главарь банды. – Тебе повезло вдвойне: гляди, она еще и слепая!
Дэвид с сомнением покосился на подельника.
– Какая еще бабка, напялит тёмные очки, когда небо затянуто тучами? – фыркнул Рыжий.
Делать было нечего. Отступить – и он останется слабаком в глазах приятелей. Глубоко вздохнув, Дэвид отправился навстречу жертве. Он пристроился сзади, идя след в след, никак не решаясь вытащить этот злосчастный кошелек. Друзья шли рядом, путаясь в толпе, в нескольких метрах от собрата, тихонько посвистывали, в знак одобрения и делали ему круглые глаза.
«Прости бабушка» - мысленно произнес черноглазый, - «по-другому, они меня засмеют». Набравшись смелости и окаянства, он быстро протянул руку и схватил край торчащего кошелька. Реакция пожилой женщины была молниеносной. Она цепко схватила руку Дэвида, и, с не старушечьей силой, поставила его прямо перед собой.
Зажмурившись, вспыхнув от стыда, Дэвид ожидал визгливого окрика и даже ударов клюки, но та, не снимая очков, что-то спокойно произнесла на сардалском. Мальчик не понял ни слова, и тогда, снова взяв его за руку, старуха повела его куда-то меж узких улочек. Стая мальчишек так и осталась стоять, не зная, что предпринять.
Дэвид, уверенный, в том, что пожилая женщина тащит его в полицейский участок, был несказанно удивлен, когда понял, что они оказались у высоких ворот дома.
«В рабство меня, что ли, возьмет?» – Не без страха подумал мальчишка.
Старуха стукнула пару раз клюкой в ворота, и дверь им открыла девочка – его ровесница, не смотря на юный возраст, так же замотанная в платок.
Женщина быстро проговорила ей что-то на сардалском, и девочка проводила Дэвида вглубь дома. Это было большое одноэтажное строение, окруженное фруктовым садом и обнесенное забором. В большой комнате, куда его завели, полы были устланы коврами, там и сям валялись яркие, с цветным орнаментом, подушки. На невысокой табуретке возвышалось Священное Писание, в углу, в красивой большой клетке щебетала канарейка, в доме пахло свежим кофе, пряностями и еще чем-то душным, приторным, непонятным. Бабушка и девочка вошли одновременно. Дэвид глянул в пожилое лицо, без темных очков и понял, что догадка Рыжего была верной. Её глаза были закрыты. Слепая Женщина опустилась на подушки, жестом приглашая юного воришку сделать тоже самое. Она начала говорить, а девочка переводила её слова на ломанный санглийский язык.