Юля старательно работает ртом, вынуждая меня стонать от удовольствия и временами невольно закатывать глаза, чего делать никак нельзя. Совсем скоро я и вовсе срываюсь, захватывая белобрысую шевелюру рукой. Девушка дёргается, когда я глубже насаживаю её, но я не позволяю ей отстраниться, подавшись бёдрами вперёд. Теперь я контролирую не только дорогу, но и подругу, вынужденную с этого момента заглатывать член так, как этого захочу я.

С губ слетает протяжный громкий стон, когда меня прошибает волной неописуемого удовольствия. Я крепко прижимаю Юлину голову, протолкнув содрогающийся орган до самых яиц. Не даю ей пошевелится до тех пор, пока последние ноты оргазма не покидают тело.

Подруга делает глубокий затяжной вдох, восстанавливая нехватку кислорода, при этом выглядит довольной, точно сама кончила от того, что отсосала мне.

– Полегчало? – спрашивает она, а я удовлетворенно киваю, действительно получив какое-то внутреннее облегчение.

Пока Юлия поправляет слегка потекший макияж и растрепавшуюся причёску, мы уже подъезжаем к темным воротам особняка, именуемого моим домом. Я жму на кнопку пульта, и двери медленно разъезжаются, открывая беспрепятственный доступ к выложенной тротуарной плиткой территории, по ту сторону высокого забора. Охрана отсутствует, чему я сейчас даже рад. Не хочу пугать Юлю заранее, уверен, ей ещё представится такая возможность.

Неспешно загоняю тачку во двор. Внедорожники родителей стоят на привычных местах, как обычно, наполированные до блеска и сверкающие в лучах летнего солнца. Недовольно кривлю рот, вспоминая родительскую педантичность. Девушка на соседнем сидении оживает, с интересом рассматривая все вокруг.

– Вау! – заключает она в итоге, когда я глушу мотор.

Покидаю салон первым и направляюсь к пассажирской двери, поухаживать за дамой сердца. Подаю Юле руку, и она, грациозно перекидывая стройные ноги, буквально через секунду оказывается рядом со мной. Девушка неимоверно довольна происходящим. Глаза горят от предвкушения. Что именно она там предвкушает, наверняка знать не могу, но смею предположить, Юля примеряет себя хозяйкой родительского коттеджа. Глупая.

В отличие от подруги, заинтересовано вертящей головой по сторонам, я чувствую себя некомфортно. Вроде ничего необычного, никаких явных признаков опасности, кроме звенящей тишины, но и она вполне типичное явление для нашего посёлка. При этом в груди все равно зарождается нехорошее предчувствие.

Даже воздух вокруг дома кажется густым, не таким, как обычно. Заряженным и тяжелым. Точно можно ухватить его руками и потянуть увесистую массу за собой. Но замечаю это лишь я. Юлия продолжает беззаботно пускать слюни по каждому кустику и скульптуре, попадающимся на нашем пути.

Мы заходим в дом, скидываем обувь и ступаем на холодную мраморную плитку. Я даже не соображаю предложить Юле тапочки, коих у матери припасено не менее сотни штук, как раз для таких случаев, потому что клокочущее чувство в груди лишь усиливается, распространяется внутри с неимоверной скоростью.

Делаю несколько шагов вперёд и выставляю руку за спину, жестом показывая девушке оставаться на месте. Тихо ступаю по скользкому полу, боюсь спугнуть опасность, мерещащуюся мне. Минуя длинный коридор оказываюсь в гостиной, где своими глазами вижу причину поселившегося во мне страха.

Замираю на месте и чувствую, как почва уходит из-под ног, как представшее передо мной смазывается в большое бесцветное пятно, все, кроме моих родителей, лежащих в лужах собственной крови на полу гостиной. Яркие алые пятна рябят перед глазами, точно мелькают вспышками, засоряя сознание. Чувствую, что горло сдавливает спазм, а конечности холодеют, немея от увиденного.

Но уже через секунду возвращаю контроль над разумом, бросаюсь в сторону отца и падаю на колени прямо в кровавое месиво. Пытаюсь нащупать пульс в подтверждение теплящейся в нем жизни, но лишь удостоверяю свои догадки – батя мёртв, а все происходящее настолько реально, что даже запах смерти бьет в нос, заполнив собой весь воздух вокруг.

Хватаю отца за рубашку и кладу голову на безжизненную отцовскую грудь, готовый разрыдаться от горечи и необратимости событий с которыми я столкнулся.

Внезапно дикий визг раздаётся позади меня. Юля так пронзительно визжит, что ее вопли забираются под кожу, пробирают насквозь, усиливая мои собственные ощущения.

– Заткнись! – рычу на неё, а девушка так и стоит при входе в комнату, продолжая истошно кричать. – Заткнись, дура! – повторяю снова, поднимаясь с колен.

Мои слова никак не действуют на подругу. В шоке от увиденного, она зажимает рот, сотрясаясь всем телом от дикого ужаса. Ее поведение раздражает, заставляет испытать внезапно возникшие гнев и презрение. Хлестко ударяю Юлю по щеке, в надежде привести ее в чувство и прекратить разрезающий слух крик. Но, похоже, перебарщиваю. Девушка хватается за горящий на коже след и начинает пятиться назад, как героиня фильма ужасов, убегающая от маньяка. Я наступаю следом. Двигаюсь шаг в шаг. 

Внезапно Юлия оступается и падает назад, продолжая теперь уже ползти в сторону выхода. Смотрит на меня огромными от страха глазами, точно это я родичей порешил, а сейчас готов прийти и по ее душу.

Во мне реально что-то щёлкает, ломается, пуская по венам желание убивать. Неконтролируемый приступ агрессии рвётся наружу, сжимая сознание до размеров грецкого ореха, возбужденного от необходимости пустить чью-то кровь. Я сам не знаю зачем иду за Юлей походкой хищника и почему молчу как психованный маньяк.