На него весь гнев обрушу!

Стража! Слуги! Караул!»

Во дворце раздался гул.

И на буйный зов владыки,

Лишь едва утихли крики,

Как бегущая волна,

В двери хлынула толпа.

Глядь: владыка их багровый,

Разодет в костюм грошовый,

Пляшут молнии в глазах.

Сжал людей внезапный страх:

Что такое? Кто обидел?

Царь кого возненавидел?

«Царский слушайте приказ:

Привести мне тот же час

Негодяя молодого,

Здоровилу вот такого!

Руки-ноги заковать,

Чтоб не вздумалось сбежать!

Бросить в мрачную темницу,

Не давать ему водицы!

Пусть, проказник, посидит

О свободе потужит!»

Сразу слуги побежали,

Исполина отыскали,

На расправу удалы,

Заковали в кандалы

И в темницу заточили.

Дверь тяжелую закрыли

И с издевкой сквозь заслон

Прокричали: «Здесь твой дом».

Трое суток пробежало,

Над Царьградом солнце встало,

Вот и близок час суда.

Царь велит: «Подать сюда!»

Узника приводят стражи,

Словно он лазутчик вражий.

Истощен, едва стоит,

Искоса на трон глядит.

Царь икорку уплетает

И небрежно вопрошает:

«Что стоишь, как истукан?

Как зовут тебя?» –

«Иван!» –

Что же ты шалишь, Ванюша?

Старику терзаешь душу?

Говоришь, мол, царь-злодей,

Будто граблю я людей.

Знать, меня не уважаешь,

Нагло ложь распространяешь!

Государство велико!

Править, думаешь, легко?

Незавидна наша доля…

Впрочем, хлеб с медком не солят.

Ты ж переступил черту,

И тебя за клевету

Должен я обречь на муки.

Чтоб другим такие трюки

Не взбрело в ум совершить,

Я решил тебя казнить.

Казнь, однако, отложу

И тебя освобожу,

Если ты, пусть и не в дружбу,

Мне одну сослужишь службу.

Как-то раз я на беду

Осенью гулял в саду.

Прилетела вдруг ворона

И прости-прощай корона,

Дар врагам преподнесла,

Символ власти унесла.

Наши стражи не сглупили

Путь воровки отследили.

И о чудо из чудес!

Занесло каркушу в лес.

Отыскать венец – игрушки.

Там на западной опушке,

Упираясь в небеса,

Старая стоит сосна.

А на самой на верхушке,

Не достать ядром из пушки,

Царский мой лежит венец,

Точно в гнёздышке птенец.

Дровосеки день рубили,

Даже корки не отбили,

Затупили топоры.

Позже разожгли костры –

Пламя ствол лишь облизало,

А сосна не пострадала.

Много славных храбрецов

Изо всех земных концов

Тщетно на сосну взбирались,

Все как есть поразбивались.

Ты, Ванюша, не шути,

Мне корону вороти!

Пусть и круглый ты невежда,

На тебя одна надежда!

Силушку твою ценя,

Срок даю четыре дня».

«Хочешь жить умей вертеться», –

Говорили Ване в детстве.

Дороги слова на вес,

Богатырь шагает в лес.

Высоченная сосна

Вот уж издали видна.

К ней наш молодец подходит,

Изумляясь, глаз не сводит:

Чьей рукой сотворена?

Веток напрочь лишена,

Толщиною два аршина,

Выглядит несокрушимо.

Наверху венец лежит,

Золотым огнем горит.

Как взобраться на такую

Великаншу вековую?

Долго молодец решал,

Так и сяк предполагал,

От натуги утомился,

В сон глубокий провалился.

Проскользнула ночи тень,

Солнце возвещает день.

Богатырь едва проснулся,

Приподнялся, потянулся,

Неба оглядел удел

И тотчас похолодел.

Махонький, совсем ребенок,

Над землей парит орленок.

Бедненький, ослаб, пищит;

Вслед за ним, шипя, летит

Вороватая персона –

Чёрная, как смоль, ворона.

То обидчица царя,

Лютой злобою горя,

Обезумев, с криком грозным,

Бьёт орлёнка клювом острым.