Сергей тихонько толкнул Максима в бок:

– Посмотри вон туда, – он показал направление глазами.

– Кого ты имеешь ввиду?

– Крайнюю на левом фланге.

– А-а-а, – протянул Максим. – Ну и что с того? Подумаешь, пилотесса, мало ли их…

– Не дай Бог попадем к ней, запоем тогда Лазаря.

– А ты-то откуда ее знаешь? – Максим глянул с недоумением.

– Да уж знаю… – невнятно пробормотал Сергей.

Но чему быть, того, как видно, не миновать: в их третью летную группу пилотом-инструктором назначили именно ее, ту самую Шипову, которая была случайным свидетелем первого «полета» Сергея.

Придерживая рукой, висящий на тонком ремешке у левого бедра планшет, она неспешно подошла к шеренге. На ней был темно-синий комбинезон со множеством блестящих кнопок, на ногах черные ботинки. На глазах поблескивали солнцезащитные очки, которые летчица сняла, подходя к курсантам. Остановившись перед ними, она заложила руки за спину и окинула лица насторожившихся парней цепким внимательным взглядом. Когда ее глаза встретились с глазами Сергея, тот заметил, как летчица едва приметно усмехнулась.

– Моя фамилия Шипова, а зовут Евгения Павловна. Я буду учить вас летать. Работы впереди много, ближе познакомимся потом, – она сшибла щелчком севшую на рукав божью коровку, отряхнула невидимую пылинку с обшлага, в который уже раз прошлась вдоль строя. Остановилась и, машинально прихлопывая ладонью по планшету, продолжила:

– К завтрашнему утру всем иметь вычерченные кро'ки базового и запасных аэродромов, с ориентирами видимости, с курсами, с контрольными пеленгами, с обозначенными препятствиями в зоне взлета и посадки. Проложить на карте курсы полетов по треугольному маршруту со всеми превышениями и магнитными склонениями. Заучить и запомнить все площадные, линейные и точечные ориентиры. Схему восстановления потерянной ориентировки в данном районе и немую карту местности – знать, как молитву «Отче наш»! Если я спрошу вас о месте самолета, и вы мне его тотчас же не назовете, будете тут же отстранены от полетов!

Она взяла продолжительную паузу, давая возможность ученикам переварить услышанное, затем спросила, почти дословно процитировав командира летного отряда Казакова:

– Всем все понятно, или есть вопросы?

– Разрешите, товарищ командир? – совсем по школьному поднял руку один из курсантов. – А когда мы все это успеем?

– Меня это интересует меньше всего! – довольно резко ответила Шипова. – Вы готовитесь управлять самолетом, а не лошадью. Авиация – это скорость и всегда дефицит времени. Так что привыкайте! А теперь все свободны, до свидания.

После ухода Шиповой воцарилась глубокая тишина, каждый из курсантов осмысливал услышанное. Затем Максим, который унывал весьма редко, изрек:

– Да это же самый настоящий фельдфебель в ангельском обличье. Да еще и глаза зеленые, как у ведьмы… Эт-т-то мы попали, бляха-муха! Поздравляю, коллеги!

Он вышел из строя и встал на то место, где только что находилась Шипова. Приложив к груди две сложенные фиги, Максим прошелся, вихляя задом и делая лицом ужасные гримасы, изображая таким образом строгую летчицу. Напряжение тотчас же спало. Вся группа дружно засмеялась.

Голос Шиповой, сидящей в задней кабине, громко и наставительно звучал в наушниках шлемофона:

– Да не жми ты так ручку, сока из нее все равно не выдавишь, она ведь железная! Смотри, как надо: вот, вот и вот. Понял? Теперь давай сам. Та-а-ак… Убери левый крен. Еще! Ну куда ты его заваливаешь, перевернуться хочешь? Миллиметровые движения, миллиметровые! И очень плавные! Помни, Як весь «висит» на ручке, он излишне управляем, как любой пилотажный самолет. Теперь попробуй выполнить вираж с креном в тридцать градусов. Давай-ка правый, он потруднее… Я сказала – тридцать градусов, а ты завалил его под шестьдесят! Не ты самолетом управляешь, а самолет тобой! Координацию движений перед выводом теряешь, за шариком авиагоризонта не следишь, педаль недожимаешь. Я тебе постоянно говорю: «Шарик бегает за ручкой, убегает от ноги!» Неужели трудно запомнить?

Сергей смахнул с лица пот левой рукой, правая была занята, стискивала ручку управления. Это были первые полеты, и он вдруг стал отчетливо понимать, что летать ему, видимо, не дано. Курсант не мог удержать машину в горизонтальной плоскости, как ни старался. На координированную работу органами управления не хватало ни рук, ни ног, ни глаз, ни внимания… Сергей начинал следить по компасу за курсом, откуда-то появлялся крен. Пока он убирал его неверными движениями ученика, создавался крен обратный и сразу же начинал уходить курс, или того хуже, изменялась высота. А кроме пилотирования надо было еще держать радиосвязь, внимательно прослушивать эфир, заполненный десятками голосов, вести визуальную ориентировку, сличая пролетаемую местность с картой, уложенной в специальный минипланшет, пристегнутый к ноге выше колена.

Словом, первые полеты разочаровали Сергея. Шипова только вздыхала, глядя, как он мучается, но выводов пока никаких не делала. Но курсант видел, что она им недовольна. Вот и сейчас, в пилотажной зоне, Сергей отрабатывал элементы техники пилотирования, затылком чувствуя критичный взгляд Шиповой.

– Теперь будем садиться, – голос инструктора настраивал его на последнее усилие. – Следуем в район третьего разворота с курсом обратным посадочному. Запоминай ориентир – стык двух дорог, это и есть место третьего… Та-а-ак, полоса в левом траверзе, идем к четвертому развороту. Всё, мы на посадочном курсе. Следующие действия: выпускаем шасси. Есть, зеленые индикаторы горят. Скорость устанавливаем сто тридцать, выпускаем тормозной щиток. Проводим контроль оборудования кабины и запрашиваем посадку.