Поэтому мне и приходится выдумывать небылицы о папе, который никак не может приехать. Хорошо, что пока Гошка им верит. Верит в папу, который у него тоже где-то есть.

Мы заканчиваем сборы и выходим из купе. Целых двое суток оно было нашим временным домом. Впереди новый дом, и снова временный.

Будет ли у нас когда-нибудь свой?

В обычной дорожной суматохе сходим с поезда. Я крепко держу сына за руку, не забываю и о вещах. Взглядом обшариваю перрон.

Неужели нас никто не встречает?..

С губ слетает вздох облегчения, когда я вижу знакомое лицо. Она изменилась. Располнела, округлилась, но это ей даже к лицу.

Лиля, моя однокурсница, крепко обнимает меня, а затем поворачивается к Гошке.

– А это у нас кто?

Сын прячется за меня. Он ещё стесняется незнакомых. Я смаргиваю слёзы.

– Спасибо, что встретила! – благодарю я.

– Да брось ты, что за глупости! – отмахивается она. – Слушай, а он у тебя на отца совсем не похож, – добавляет подруга, понизив голос. – Как будто тот и не при делах, ой, прости…

Лиля понимает, что сморозила, но я не обижаюсь. Ей всё известно. Тогда, перед моим отъездом, она была единственной, кому я смогла довериться.

– Какие планы? – спрашивает она, когда мы идём по перрону к выходу с железнодорожного вокзала. – Сразу пойдёшь к нему? Я наводила справки, у них новый офис не слишком далеко от старого.

– Нет, – качаю головой. – Не сразу. Сначала навещу дедушку.

Лиля ведёт нас к стоянке, на которой стоит её машина – маленькая, красная, как божья коровка, да и формой очень на неё похожая.

– Моя красоточка, – показывает на неё с гордостью. – У бывшего мужа отсудила. Не смогла ему её оставить. Нравится? – наклоняется к Гошке. Тот с готовностью кивает – автомобили его действительно привлекают. – Молодец! – погладив его по голове, одобрительно замечает подруга. – Мужик растёт!

Загрузив вещи в багажник, сажусь вместе с сыном на заднее сиденье. «Букашка» резво трогается с места. Смотрю в окно и с каждым поворотом замечаю, как сильно изменился родной город, когда-то исхоженный вдоль и поперёк. Стал каким-то… незнакомым, что ли. Другим. Какие-то новые кафе, бары, магазины. Всё это напоминает о том, как давно я здесь не была.

Гошка тоже прилип к окну. Ему всё ново, всё интересно. Я рада, что сейчас любознательность к нему вернулась. Ещё недавно был период апатии, когда сын ничего не хотел, отворачивался от любимых мультфильмов, даже кормить его приходилось едва ли не насильно. Я уходила плакать в ванную, затем умывалась холодной водой и возвращалась к нему, чтобы предпринять очередную попытку хоть как-то его развлечь.

В такие моменты я почти ненавидела Булатова. За то, что он не рядом, не с нами. За то, что я плачу одна, уткнувшись лицом в застиранное полотенце, а не на его груди, не в объятиях мужчины, с которым я могла бы разделить свою боль.

Впрочем, кому-то не повезло ещё больше. Нередко мужчины уходят из семей, когда их дети серьёзно заболевают. Предательство, самое настоящее, и вдвойне страшнее от его обыденности. От того, с какой лёгкостью люди предают тех, о ком обещали заботиться, за кого взяли ответственность. Жён, детей, стариков, домашних животных, тех, кто безоглядно их любит и всей душой к ним привязан.

Самому важному дедушка меня научил – быть верной. Но он не сказал, что делать, когда твою верность ставят под сомнение. Если бы я знала это, может быть, сейчас мой сын не рос бы без отца.

Машина останавливается у выкрашенной в весёлый оранжевый цвет пятиэтажки. Лиля помогает тащить вещи, я веду Гошку за руку. Он зевает – снова хочет спать. В последнее время стал уставать очень быстро. Подруга активно подбадривает нас и уже по дороге начинает рассказывать:

– Квартира тёткина. Она живая, даже слишком, в загранку укатила, берёт пример с западных пенсионеров, которые путешествуют, а не на лавочках сидят. Очень вовремя – не возвращаться же после развода к родителям.

– А почему вы развелись? – спрашиваю я.

– Не сошлись характерами, – смеётся она. – Я заводила, он домосед. Мне бы гулять, а ему на диване штаны протирать.

– Другие женщины были такому наоборот рады, – замечаю я.

– Знаю, – вздыхает Лиля. – Но вот, раздражало это… Дура я, да? Упустила хорошего мужика. Мне мать так и сказала, ещё и добавила: «Где ты теперь другого такого найдёшь, чтобы не пил и по бабам не шастал?» А ему лень было шастать! Ему бы только футбол по телеку и сериалы эти…

– Какие сериалы?

– Да эти, как их… Там ещё закадровый смех такой дурацкий. Тьфу! Ситкомы, во! С утра до ночи готов был их смотреть и пересматривать, если б не работа!