Приехали, осмотрелись. Не голодаем. Мораль на прежнем уровне. И негры целы (даже слишком)...

Короче, обманывала нас советская пропаганда. Мы ей больше не верим. Мы теперь рассуждаем по-другому.

– Запад- это прекрасно! И все у нас замечательно! А вот у них действительно-кошмар! С голоду дохнут, евреев линчуют... И так далее... И тому подобное...

Я не спорю. Советское государство-не лучшее место на земле. И много там было ужасного. Однако было и такое, чего мы вовек не забудем.

Режьте меня, четвертуйте, но спички были лучше здешних. Это мелочь, для начала.

Продолжим. Милиция в Ленинграде действовала оперативней.

Я не говорю про диссидентов. Про зловещие акции КГБ. Я говорю о рядовых нормальных милиционерах. И о рядовых нормальных хулиганах...

Если крикнуть на московской улице "Помогите!" - толпа сбежится. А тут - проходят мимо.

Там в автобусе места старикам уступали. А здесь - никогда. Ни при каких обстоятельствах, И надо сказать, мы к этому быстро привыкли.

В общем, много было хорошего. Помогали друг другу как:то охотнее. И в драку лезли, не боясь последствий. И с последней десяткой расставались без мучительных колебаний.

Не мне ругать Америку. Я и уцелел-то лишь благодаря эмиграции. И все больше люблю эту страну. Что не мешает, я думаю, любить покинутую родину...

Спички - мелочь. Важнее другое. Есть такое понятие - общественное мнение. В Москве оно было реальной силой. Человек стыдился лгать. Стыдился заискивать перед властями. Стыдился быть корыстным, хитрым, злым.

Перед ним захлопывались двери. Он становился посмешищем, изгоем. И это было страшнее тюрьмы.

А здесь? Перелистайте русские газеты и журналы. Сколько ненависти и злобы! Сколько зависти, гонора, убожества и притворства!..

Молчим. Привыкли...

Глупо делить людей на советских и антисоветских. Глупо и пбшло.

Люди делятся на умных и глупых. Добрых и злых. Талантливых и бездарных.

Так было в Союзе. И так будет в Америке. Так было раньше. И так, я уверен, будет всегда.

К СОЖАЛЕНИЮ, Я НЕ ЗНАЮ...

К сожалению, я не знаю их фамилий. Лишь немногих знаю по именам. Но здороваюсь почти со всеми. И почти все они здороваются со мной.

Они - это наши старики из Форест Хиллса. Вспомните раздражительных советских пенсионеров. Вспомните их усталые, хмурые лица. Их дешевые папиросы. Их черные пальто и бесформенные скороходовские туфли. Их возбужденные, недовольные голоса:

– Я, мамаша, Перекоп брал! А ты мне чекушку без очереди не даешь...

А теперь пожалуйте к нам в Форест Хиллс. Вы только посмотрите, как одеты наши старики! Как они моложавы и элегантны! Как доброжелательны и бодры!

Среди молодежи еще попадаются наглецы и грубияны. Старики же неизменно вежливы и корректны.

Люди нашего возраста порой ругают Америку. Пожилые люди оценивают ситуацию гораздо трезвее. Хотя перестройка им стоит куда больших усилий. Язык дается с ббльшим трудом. И пережитое напоминает о себе более властно...

Старики веселее, оптимистичнее нас. Среди молодежи больше распространено уныние. (Которое лишь издалека напоминает величие духа.) Пожилые люди знают:

Уныние страшнее горя. Ибо горе есть разновидность созерцательного душевного опыта. Уныние же - сон души. Старики не меркантильны. Они звонят мне в редакцию:

– Материально я вполне обеспечен. У меня есть все и даже больше. Но знаете, хочется чего-то еще... Вот и написал о том, что пережил...

Так попала к нам глава из повести Лейзера...

От пожилого человека не услышишь:

– А что я с этого буду иметь?..

Старикам важнее давать, а не брать.

И еще одно соображение. Именно старики - наиболее требовательные, дотошные и взыскательные читатели газеты. Именно старики нам пишут чаще других. Чаще других звонят в редакцию.

Старики поддержали нас в трудные месяцы. Старики нас ругают за промахи и ошибки...

Вчера я спешил на работу. Спустился в метро. Заметил отходящий поезд. И поленился ускорить шаги.

– Ну вот, - подумал я, - старею...

Подумал и обрадовался.

Куплю себе розовые брюки. Куплю рубашку с попугаями. Выпишу газету "Новый американец". Буду умным, веселым, добродушным стариком из Форест Хиллса.

ЧЕЛОВЕК УМИРАЕТ...

Человек умирает не в постели, не в больнице. Не в огне сражений и не под гранатами террористов.