– Так значит. Хорошо. Думаю, в горизонтальной поверхности будет проще все решить.

– Ты слышал меня? – говорю тихо, но всё же не настолько, чтобы он не расслышал. – У меня начались месячные, и я хочу домой. Сейчас ты сильно меня бесишь, а я бешу тебя своим поведением.

– Так мы едем домой, милая, – снова смеется, а меня это сильнее обижает. – Есть много альтернативы в постели во время… того, что у тебя там сейчас происходит.

– Почему ты такой? – в голосе расстройство, это выдает мое состояние. Я готова вот-вот разреветься хотя бы оттого, что он видит во мне лишь объект для перетраха. А я-то дура наивная размечталась уже.

– Какой такой?

– Я девушка не на одну ночь, которую можно наутро выпроводить! Мой поступок в твоем доме меня не оправдывает. Я не горжусь тем, что сделала. Я молодая, наивная, неопытная, многое не понимаю в отношениях, потому что у меня их никогда не было, а ты взрослый мужчина, ты мой ректор и вот так вот ты поступаешь по отношению ко мне?

– Белла, не ломай комедию и не говори ерунды. Да, я старше, но и ты не ребенок и вполне можешь принимать решения самостоятельно. Так что прими правильное решение. Это я про то, что мы едем ко мне на квартиру и не надо истерик.

– Ты давишь на меня.

– Да неужели?

– Да! Пытаешься залезть ко мне в трусы вместо того, чтобы бы узнать меня получше!

– Так ты не позволяешь ни того ни другого, но второе ты определенно хочешь, судя по тому как ты течешь, стоит мне едва прикоснуться к тебе. И не надо спорить, это бесполезно. Я читаю тебя как открытую книгу. Любое твое действие говорит о твоих эмоциях. И я знаю, что ты меня хочешь только боишься. А я устал уже тебя заверять в том, что бояться меня не нужно.

– А чего ты сразу в крайности?

– Желание заняться сексом ты называешь крайности? Ты хочешь заняться со мной сексом, я хочу заняться с тобой сексом, но мы почему-то этого не делаем. Не знаешь почему? Или ты из тех девушек, которые на первом свидании возвращаются домой, на втором настаивают на третьем, а на третьем ждут предложение о замужестве, чтобы провести первую незабываемую ночь с кольцом на пальце. Так я и так могу тебе кольцо подарить. Или ты считаешь, мне легко с горящими яйцами двадцать четыре на семь?

– Чего ты хочешь от меня?

Авто резко тормозит. Мне безумно хочется уйти, сбежать от него, от этого разговора, ибо чем дальше в лес, тем хуже… Я открываю дверь, но Рэн хватает меня за руку и заставляет повернуться. Я смотрю на него. Его взгляд полон непонимания и вместе с тем злости. Мне неприятны его эмоции и его желания. И самое ужасное, что эти чувства преобладают над моей обидой. Я полностью начинаю отражать его состояние. А это очень взрывоопасно!

– Тебя, Белла, я хочу тебя! Без твоего желания и без твоего согласия я готов сорваться с катушек, готов наброситься на тебя прямо сейчас, здесь. Готов сделать тебя своей без права выбора, но даю тебе шанс пойти на это без твоих игрушек и разговоров в виде «Я не такая ! Хочу вино, кино и домино». Хватит! Не зли меня. Позволяют тебе ещё пару дней меня помариновать. Походим на свидания, но потом, пожалуйста, изволь и меня сделать счастливым. Только сейчас мы поедем ко мне домой.

– Это каким таким образом я должна тебя сделать счастливым?

– А ты не понимаешь? Знаешь же, что своим поведением разжигаешь мою страсть к себе! – он кладет мою руку на свою эрекцию, крепко сжимает пальцы и выжидает мою реакцию, не отводя от меня зеленого взгляда. – Нет, все то ты понимаешь, маленькая трусливая ведьма.

Выдергиваю свою руку, открываю дверь и пытаюсь выйти. Платье мешается под ногами, а стоило каблукам коснуться асфальта, они будто утопли в нём. Снимаю туфли, закидываю их в машину и стремительно иду, придерживая подол. Ну и куда я собралась? Куда?

– Ну уж нет, дорогая, никуда я тебя не отпущу! – он хватает меня за руку и резко разворачивает, припечатав спиной к холодной и мокрой стене какого-то здания. – Можешь считать, что я гадкий паршивый ректор, который решил залезть в трусы к своей студентке, и я скажу тебе да, я именно такой, потому что хочу тебя как безумец. Ты дождешься и на твоём счету будет ещё один труп. Труп менталиста, который откинулся от чрезмерного перевозбуждения. Ты очень сильная ведьма, и я знаю насколько. Одно твоё проклятие меня уже вывело из строя. Другое может убить. Сейчас я сминаю твою грудь, прикасаюсь к тебе, ласкаю тебя, но кроме твоих мнимых попыток оттолкнуть меня и фыркнуть мне в лицо ты ничего больше не предпринимаешь. Потому что хочешь меня, сейчас хочешь. Всегда хочешь. Так говорит твоё тело, если ты пытаешься умолчать.

– Нахал, – ударяю его по лицу. Дождь накатывает с силой и бьет меня по голым плечам не слабее, чем я ударила Рэна. Тот лишь ухмыляется и глядя на меня потирает свою небритую щёку.

– «Нахал» совсем не значит «прекратите», – бессовестно смеётся надо мной.

Дышать становится тяжело. Чувствую, как шаровыми молниями сила метается во мне в желании грохнуть Рэна в тёмном переулке. Мне становится страшно. Страшно, что не сдержусь.

Я стараюсь убежать подальше от катализатора моей внутренней взрывчатки. В свете фонарей я быстрым шагом иду вперед. Мне просто нужно успокоиться. Но я чувствую, он преследует меня. Мне бы сказать ему, чтобы оставил, чтобы не трогал и дал время, но я не могу вымолвить и слова. Натыкаюсь на святилище Трехликой и забегаю в почти что заброшенное здание. Здесь сыро, холодно, но горит несколько свечей. Я подхожу к монументу Великой Богини и касаюсь руками её ног. Боль постепенно уходит вместе со злостью, но меня всё еще потряхивает. Я замерзла и мне обидно. Что за ректор-аморал попался на мою голову?