– На вашем месте, господин Вейж, – надменно сказал директор, – я прилагал бы больше усилий к тому, чтобы поведение ваших учеников хоть в чём-то отличалось от уличных бродяг! Понимаю, что горбатого могила исправит, и избавить ваших подопечных от порочных навыков, обретённых на той же улице, непросто. Но хочу напомнить, что клан выделяет на их содержание бюджет, сопоставимый с тем, который приходится на долю остальных учеников. И за свои деньги клан хочет наблюдать победы на турнирах, а не драки на улицах! Это понятно?

– Понятно, господин директор.

– Не хотелось бы напоминать о том, что ваши борцы не приносили нам победу долгих три года, – продолжил директор, – но вы просто вынуждаете меня это делать.

– В этом году мы вернёмся с турнира с победой, – сказал Вейж.

Голос его звучал по-прежнему негромко и покорно. Но я вдруг понял, что старик здорово задет за живое. А директор, скотина, похоже, этого и добивался. Он саркастически приподнял брови:

– Вот как?

Вейж промолчал.

– Что ж, идите. И я настоятельно рекомендую вам приложить максимум усилий к тому, чтобы добиться победы на турнире. Все инструменты для этого у вас есть, – директор ухмыльнулся и указал на палку в руках у Вейжа. – В противном случае – сожалею, но мне придётся поднять вопрос о том, чтобы расстаться с вами и попросить куратора о замене наставника для борцов кем-то другим.

Вот же гадина! У меня аж скулы свело от желания врезать по этой наглой лоснящейся роже. Живо представил себе, как хватаю директора за загривок и впечатываю мордой в стол.

Не удивлюсь, если и Вейж испытывал нечто похожее. Но он не сказал ни слова. Молча повернулся, собираясь уходить.

– Ах, да, – сказал директор.

Ну конечно. Куда же без «ах, да»! Самому себе этот гад казался, наверное, воплощением коварства. Поиграл с Вейжем и с нами, как кошка с мышью, убедил в том, что удастся избежать наказания – а в последний момент о нём «вспомнил».

– Этих двоих – на общие работы, в цех. Пусть докажут, что могут быть хоть в чём-то полезны клану, если от их размахиваний кулаками – одни убытки. И имейте в виду. – Директор подкатился в кресле ближе к столу, опёрся о него руками. – Ещё хоть одна стычка – неважно, друг с другом или нет, – и до турнира я их не допущу! Это понятно?

– Понятно, господин директор, – всё так же покорно кивнул Вейж. – Я попрошу Шена поставить их к бассейну, вываривать брёвна. Им обоим хорошо знаком этот производственный участок.

Я мысленно поаплодировал. Вот уж от кого не ожидал такого взрывного остроумия.

– И никаких стычек, – повторил директор.

Как мне показалось, слегка разочарованно. Ни Вейж, ни мы с Джианом не стали молить о пощаде и даже не спросили, сколько времени продлится ссылка на общие работы.

– Разумеется, господин директор. Они хорошо знают, к чему приводит несоблюдение техники безопасности вблизи кипящего бассейна.

Если до сих пор мне хотелось прибить директора, то сейчас поймал себя на мысли, что и Вейжа с удовольствием огрел бы его же палкой.

Мы вышли из кабинета.

– Завтра вместо тренировки вы пойдёте в цех, – не глядя на нас, сказал Вейж. И величавой поступью удалился.

– Бесится, – угрюмо прокомментировал его уход Джиан.

– Да? Ну спасибо, что сказал. А то без тебя бы не догадался.

Джиан тут же ощетинился, но, видимо, сообразил, что выяснять отношения у дверей директорского кабинета – не лучшая идея. Процедил сквозь зубы ругательство и быстро пошёл прочь.

За ужином я, как всегда теперь, сидел за столом борцов. За столом черепах видел Ниу и Тао, но подойти к ним было бы нарушением всех неписаных правил школы Цюань. Обычный ученик, по растерянности или незнанию, мог подойти к столу борцов – как это сделал я в свой первый день. Такое порой случалось. А вот для того, чтобы борец приблизился к столу учеников, ему требовался очень весомый повод. Обычная приятельская болтовня борцов с учениками не приветствовалась даже на прогулке, не говоря уж о столовой. После того как ученик проходил испытание и становился борцом, он словно закрывал за собой дверь в мир старых приятелей. Поднимался на ступеньку выше, превращался в школьную элиту. И общение с теми, кто остался внизу, автоматически становилось чем-то почти неприличным.

Лично мне на свою нынешнюю «элитность» было глубоко плевать, и на цюаньский этикет я бы тоже с удовольствием наплевал – но останавливало то, что Ниу или Тао такое поведение скорее удивит, чем обрадует. Не мне бороться с менталитетом, формировавшимся тысячелетиями. И в столовой я неизменно шёл к столу борцов, надменно глядя мимо всех прочих.

На ужин мы с Джианом по милости директора едва не опоздали, и ел я быстро. Но всё же обрывки разговоров успел ухватить. Узнал, что борцов, к их удивлению, не загнали в консерваторию и вообще никак не наказали – если не считать того, что по спинам прогулялась палка Вейжа. Да и то, заметил Ронг, наспех и больше «для порядка».