Самих этих слуг было двадцать три человека. Повара, кухарки, горничные, садовники, дворники, привратники. Рулил ими управляющий, полноватый мужчина лет пятидесяти, с очень серьезным лицом, назвавшийся Хи Гушань. Именно он провел экскурсию по поместью, обозначил каждое из предоставленных в мое распоряжение помещений и просил обращаться при возникновении любого вопроса. Я не удержался и с усмешкой спросил — любого? Именно, не изменившись в лице, подтвердил управляющий.

В общем, сказка просто. Особенно после полутора недель ночевок в лесу под открытым небом и рациона, состоящего в основном из черствых паровых булочек, вяленого мяса и риса.

Конечно, каждый из обслуживающего персонала усадьбы находился на жаловании у владельца города и стучал ему о каждом моем чихе. Но это как раз меня волновало меньше всего. После того как о моем чудесном воскресении стало известно всем заинтересованным лицам, жаловаться на отсутствие приватности было уже поздновато.

Но не успел я толком насладиться этим обрушившимся на меня богатством, как начались проблемы. На второй день, отдохнув с дороги, я собрался было идти и искать старшего ученика Лотоса, как вдруг прибежал привратник и сообщил, что меня желает видеть некий мастер Ванг.

— Мастер чего? — уточнил я у худосочного паренька с клочками растительности на лице, которые он пытался выдать за бороду.

— Боевых искусств! — ответил тот. — Это известный боец в Улине и за его пределами!

Среди моих знакомых такого человека не было. Так чего он приперся? Может, знак от кого-то из наших? Юлька могла письмо передать. Или ее папа — яд.

— А чего ему надо, этот мастер не сказал?

— Боюсь, нет, господин Вэнь.

Нельзя принять подарок от улинского правителя, а потом щемиться, как мышь, от каждого встречного-поперечного.

— Ладно, проси.

Я понимал, что, приняв гостеприимство местного хоу, неизбежно привлеку к себе внимание. Как убийц, которых может прислать мой тесть, так и просто любопытствующих соседей, заинтересованных моей фигурой. Напомню, телевизоров и интернета тут не было, а одним из немногих доступных и условно безопасных способов развлечься были слухи и походы в гости.

Этикет позволял любому человеку, если он, конечно, стоит не слишком низко на социальной лестнице, попросить о встрече даже с незнакомым человеком. И, если ему не откажут, прийти в дом и поболтать о том о сем. Я, конечно, мог и послать этого мастера Ванга, но зачем? Мне нужна была информация, и любой местный мог привести меня к Братству. Не к улинскому же хоу обращаться с такими вопросами. Он, может, и подсказал бы, где и кого искать, но к чему давать в руки целого правителя информацию о своих проблемах?

Была вероятность, что под видом гостя ко мне пожалуют убийцы, но я в это не слишком верил. Тесть, конечно, тот еще маньяк, но и он не пойдет на открытое столкновение с Ма Вэньхуа. Его люди, если и появятся, то сделают это ночью.

Поэтому мы с Ноу Ниу встретили мастера Ванга во внутреннем дворе поместья, стоя возле небольшой, квадратов на тридцать, беседки. Визитер оказался мужчиной лет тридцати пяти, одетым в голубой с белыми вставками халат, богато расшитый серебряной нитью, но уже изрядно вытертый на локтях и манжетах. То есть когда-то этот человек был богат, но те времена прошли.

Но формы не растерял. Взгляд внимательный, движется экономно. В бою, должно быть, он довольно быстр. Еще и вооружен — за спиной видны рукояти парных клевцов-гэ.

— Я мастер Ванг Ду, Герой седьмого разряда, известный так же, как Лунный Карп, — представился он, остановившись шагах в пяти.

Поклон его был небрежным, так, дань традиции и ничего больше. Я, уже привыкший к тому, сколько тут уделяют внимания таким вот мелочам, сразу напрягся.

— И что же вас привело ко мне, господин Карп?

Раньше я бы, наверное, прыснул. Герой Лунный Карп — смешно же. Но с течением времени все меньше обращал внимание на неказистые для русского уха именования. Наши для китайцев тоже должны звучать уморительно. К тому же не все так просто — традиция! Тут ведь какая штука? У человека есть фамилия — имя рода. Это главное и основное обозначение китайца. Само имя используют очень редко, либо ставя после фамилии — в официальном обращении, либо в узком семейном кругу.

Но есть и проблема — фамилии часто похожи друг на друга или вообще одинаковы. Ванг, например, очень распространенный род. Есть наверняка южные Ванги, северные, может быть, болотные, речные и Ванги из-под горы Су. И чтобы два человека не встретились на улице и не начали разговор в стиле: «Как дела, господин Ванг?» — «Все в порядке, господин Ванг!» — а в небольших деревеньках это может произойти запросто — у каждого у них есть прозвища. В быту и в повседневном общении они могут даже полностью заменить имена.

В моем мире, к слову, такой же принцип использовался. Есть в компании два Алексея. И, чтобы не путаться, одного, например, зовут, Леха, а второго — Мелкий. Третий, если появится, будет Толстым или Алексом. Тут я тоже самые разные именования встречал. И Карп этот, Лунный, был не первой рыбой среди моих здешних знакомых (а одного, кстати, так и звали — Рыба). Однако сочетание прозвища и Пути все еще звучало немного комично. Для русского уха, конечно.

Называя незнакомого человека не по фамилии, а по прозвищу, я немного перегибал палку. Это было не совсем вежливо, но он, демоны его дери, первый начал! Что за поклон, вообще! Пришел в гости, а ведет себя так, будто ему тут денег должны!