Дом был красивый, уютный и сравнительно недорогой. Двоюродный брат злобно называл его "мавзолеем".

Друзей у Алика и Лоры не было. Они считали друзьями тех, кто приходит в гости. Двоюродного брата приглашали все реже. Зато все чаще приходили американские друзья. Например, менеджер Алика - Сет Эплбаум, веселый и шумный толстяк. Больше года он приходил с невестой Шеллой Роуч. Вчетвером они жарили сосиски у заднего крыльца и пили "Бадвайзер".

Как-то раз Сет пришел один. На вопрос - "где Шелла?" - ответил:

– Мы расстались. Я был в отчаянии. Затем купил новый автомобиль и поменял жилье. Теперь я счастлив...

Лора и Алик жили хорошо, но экономно. Каждый месяц они выплачивали банку тысячу долларов. плюс - телефон, электричество, газ, развлечения..

Они любили путешествия, мюзиклы и слабые коктейли. Они хотели завести собаку, но передумали. Собака могла испортить ковры. А грабителей в их пригороде не было.

Лора и Алик слышали, что некоторым эмигрантам живется плохо. Вероятно, это были нездоровые люди с паршивым характером. Вроде двоюродного брата. Можно ли считать здоровым человека, который пьет из горлышка?..

Алик и Лора жили дружно. Они жили так хорошо, что Лора иногда восклицала:

– Милый, я такая счастливая! Они жили так хорошо, что даже придумывали себе маленькие неприятности. Алик, хмурясь, говорил:

– Знаешь, утром я чуть не сбил велосипедиста. Лора делала испуганные глаза:

– Будь осторожнее. Я прошу тебя - будь осторожнее.

– Не беспокойся, дорогая. У меня прекрасная реакция.

Бывало, что Алик являлся домой с виноватым лицом.

– Ты расстроен, - спрашивала Лора, - в чем дело?

– А ты не будешь сердиться?

– Не знаю. Говори, а то я заплачу.

– Поклянись, что не будешь сердиться.

– Говори. Скажи мне всю правду!

– Только не сердись, дорогая. Я виноват. Я купил тебе итальянские сапожки.

– Ненормальный! Мы же договорились, что будем экономить! Покажи...

– Мне страшно захотелось. И цвет оригинальный. Такой, коричневый... Ты не сердишься? Поклянись, что не сердишься!..

По воскресеньям Алик и Лора долго завтракали, беседовали, курили. Иногда Лора читала вслух русскую газету. Проблемы, волновавшие эмигрантов, казались им надуманными.

– Разве трудно, - говорила Лора, - получить американскую специальность?

– Действительно, - соглашался Алик, - ты права. Единственная проблема вырваться из русского гетто...

В это утро Алик и Лора долго завтракали. Потом ходили в магазин. Потом смотрели телевизор. Потом уснули на веранде.

А когда проснулись, Лора начала таинственно улыбаться.

Алик притворно нахмурился:

– В чем дело?

– А ты не рассердишься? Поклянись, что не будешь сердиться.

– Что случилось?.. Ну хорошо, клянусь.

– Я купила билеты на "Грека Зорбу". Ужасно дорогие. Мне их уступила Айрин Берд. У Айрин заболела дочка... Ты не сердишься?

– Вообще-то я собирался покрасить гараж. Но если тебе хочется...

– Мне ужасно хочется.

– Начало в восемь? Значит, надо переодеваться и ехать.

– Милый, я такая счастливая!..

Минут через сорок они уже ехали по хайвею.

Алик вел машину легко и уверенно. В правой его руке дымилась сигарета. Лора устроилась на заднем сиденье.

Они миновали кладбище, парк и, не доезжая моста, свернули влево.

Над крышами вспыхивала и гасла реклама "Филипп Моррис". Из бьюика в первом ряду доносились звуки транзистора.

Был тот особый час, когда еще светло, но фонари уже зажжены. Стены пакгаузов были темнее неба. Огни реклам светили прерывисто и неровно.

Алик повернулся к жене:

– Мы поедем короткой дорогой, через тоннель. Затем - под эстакадой и мимо виадука. Около церкви еще раз свернем налево. А потом вдоль реки до самого Манхэттена.

– Поезжай, как считаешь нужным, - сказала Лора.

– Хорошо, что ты купила билеты, - продолжал Алик, - я очень рад. Мы не должны превращаться в обывателей. Завтра же выпишу какой-нибудь солидный журнал.

– В котором поменьше рекламы. А то я расстраиваюсь. Знаешь, что меня раздражает в Америке? Здесь всегда есть такое, что не по карману даже состоятельным людям. Даже если имеешь шестьдесят тысяч в год.

– О'кей! Значит, надо иметь восемьдесят, девяносто. Не беспокойся, мы к этому идем. Крис и Барни меня очень ценят.