— Готова? — крикнул режиссер. — Тогда продолжаем! Три, два, один… Поехали!

И снова заиграла запись песни, неслышно подпевая которой, я в который раз повторяла сцену, в то время как меня с разных ракурсов снимало несколько камер.

Вопреки всем моим волнениям, сингл «Осколки мотылька» все же выстрелил. Песня со старта попала в чарты, ее взяли в ротацию на все радиостанции, которым она подходила по формату, а продажи убедили больших боссов, что я была для них выгодным приобретением. Потому не медля, руководство компании распорядилось начать съемки клипа на свеженький хит.

Времени считать ворон не было, так что команда приступила к работе: пока костюмеры шили наряды, режиссер руководил созданием сценария и декораций. А после того, как материал будет полностью отснят, пойдет работа над монтажом и компьютерными эффектами.

Бюджет на все это, как для начинашки, для меня выделили скромный по меркам компании. Но для эффектного клипа, снятого по-быстрому, его более чем хватало.

— Отлично, есть! — сообщил режиссер, когда я уже черт знает в который раз ударила кулаком по стеклу. — Переодевайся, и жду тебя в четвертом павильоне.

Кивнув, я дождалась гримеров, которые принялись отмывать меня от фальшивой крови и переодевать в следующий наряд. На этот раз — в куда более сложный костюм: черный корсет, маленькие облегающие шортики, открывавшие татуировку (на которой режиссер особенно радо делал акценты в кадрах), ботфорты на высоких каблуках, и крепившаяся к поясу юбка-шлейф, которая полностью открывала перед, при этом развиваясь позади меня. Волосы собрали в высокий, пышный конский хвост, красиво водрузив на голову мелодин. А в довершение картины добавили черный чокер и несколько кожаных браслетов (от запястья до середины плеча), с которых свисали цепи.

Едва гримеры закончили, меня провели в следующий павильон, где на фоне зеленого экрана по полу были разбросаны осколки битого стекла.

— Канария, готовься, пять минут, — бросил режиссер, продолжая отдавать команды съемочной группе.

— Молодец, Кана, — защебетала Карин, сев рядом на стул. — Думаю, классный клип получится.

— Ага, идея интересная, — кивнула я, поглядывая, как съемочная группа делает последние приготовления. — Скорее бы уже увидеть готовый результат! Точно до дыр засмотрю!

— Да, пока у тебя свободная минутка… хотела обсудить с тобой планы на твой День рождения.

— А что с ним?

— Ну, он вроде как через пару календарных недель, — напомнила подруга. — Короче, его нужно использовать. Так что я хочу организовать в «Галопе» посвященный этому событию вечер. Куда, естественно, пригласить пару-тройку журналистов, чтоб потом все это дело осветили. Заодно будет и торжественное прощание с работой в ресторане.

— В какой-то мере ты права, — вздохнула я. То, что из «Галопа» нам все же придется уходить, стало ясно после того, как сингл взлетел, и у меня появились первые поклонники не из посетителей ресторана. Скажем так, это немного усложняло жизнь, и я подозревала, что дальше будет еще сложнее. К тому же, «ЭфирРекордс» требовали от меня все больше времени, практически не оставляя оного для полюбившейся подработки. Даже сейчас ради съемок клипа мы с Карин взяли отгул на несколько дней.

— Тогда я займусь организацией, — сообщила кицунэ, делая пометки в органайзере. — Если есть кто-то, кого ты хочешь пригласить — я скину тебе на ящик образец пригласительного, отправишь.

— О чем ты? Кого я могу приглашать здесь на свой День рождения? — покачала головой я. — Кроме тебя и других сотрудников «Галопа» я ведь в этом городе, по сути, и не общалась особо…

— А как же Брент? — подмигнула Карин.

— Ой, я тебя прошу, — пробурчала я, потупив взгляд. — Больно ему надо ходить на днюшки каждого начинашки, выступавшего у него на разогреве. Только опозорюсь…

— Хорошими манерами не позорятся, — хихикнула подруга. — Но там как хочешь. И все же, подумай об этом, он вроде…

— Канария, начинаем! — закричал режиссер, перебив Карин. — По местам.

— Все, побежала, — бросила я, торопливо поднимаясь на ноги и направляясь к своей исходной точке.

Где, согласно сценарию, по сигналу режиссера начала красиво вышагивать по усыпанному битым стеклом каменному полу, подпевая собственному записанному голосу:

— Я разбита на осколки,

Но иду вперед опять.

В сердце вставлены иголки,

Что помогут мне не спать.

Горький мир поймаю ясно

Я без сонной пелены.

Мое бегство не напрасно:

На свободе мне видны

Горизонты тех мгновений,

Где я к свету полечу!

Лишь лицо своих мучений