Второй рукой император касается моего лица. Потом поправляет мне прядь волос, заправив её за ухо. Проводит кончиками пальцев по щеке, по подбородку, по нижней губе... Это так... лично... так... особенно...

Так, как мне очень бы хотелось, чтобы было наяву.

И в глазах у императора такой огонь, что мне кажется, будто я в нем просто расплавлюсь. Как жидкий перламутр...

И я понимаю, что это и есть желание. Когда мужчина хочет именно эту женщину. Когда есть притяжение, нежность, любовь. Когда всё и так понятно без слов...

Но с другой стороны в голове вполне реальная мысль, что всё это - во сне. И никогда не сбудется в реальной жизни...

***

Утром я проснулась от непонятных звуков. Всхлипываний. Открыла глаза и обнаружила Лею, накрывающую завтрак. Из глаз девушки непрерывно текли слезы, а плечи сотрясались от сдерживаемых рыданий. Ну вот, теперь и Лея пополнила ряды несчастных.

– Лея, - сказала я вместо обычного приветствия, поднимаясь с кровати. - Что случилось? Почему ты плачешь?

Но девушка отвернулась, разревевшись уже в голос.

Ну что за утро?

– Лея, - я подошла к ней и приобняла за плечи.
– Скажи, кто тебя обидел?

Девушка замотала головой из стороны в сторону.

– Я н-не м-могу...

– Что не можешь?
– не поняла ничего я из этих запинаний

– Не могу, понимаете?!
– в сердцах воскликнула девушка.

– Что не можешь?
– повторила я свой вопрос.

– Быть рабыней Фарчиоса!
– это уже больше походило на истерику.

– Так, давай, попей воды и попытайся успокоиться. А потом расскажи, что между вам произошло.

Девушка выпила из стакана, который я ей протянула, и взяв себя в руки, попыталась объяснить.

– Это не между нами. Это... Нам нельзя, понимаете?

– Пока не очень. Почему нельзя?

– У него уже был носитель. И есть два наследника. Поэтому император отказал ему в просьбе в-взять н-новую-у-у рабыню-у-у...
– закончила она, опять начав подвывать.

Я стояла и не знала, что сказать. Мужчина - вдовец. Почему нельзя-то? Он же не бросил свою предыдущую женщину, не изменил, не разрушил отношения. Он хочет новых отношений. Они оба этого хотят...

Учитывая, что у нас на Земле о таком варварстве вообще даже не думает никто, местные законы казались просто абсурдностью.

– Лея, подожди, не рыдай. Расскажи всё по порядку.

Девушка снова отпила воды и задышала ровнее.

– Сегодня утром Фарчиос спросил императора, может ли он взять меня в рабыни. Я ведь фактически принадлежу правителю. Но тот отказал. И просил больше не разочаровывать его подобными просьбами. Ведь Фарчиос - представитель порядка, а сам же этот порядок хочет нарушить.

Вот тебе и раз. Что же это у них тут за порядки? Когда мужчина и женщина, которые нравятся друг другу, не могут быть вместе, хотя оба свободны.

– Лея, не отчаивайся, давай вместе придумаем выход из этой ситуации.

– Нет никакого выхода! Мы же оба не свободны. Фарчиос - на должности, я на услужении. Я предложила ему сбежать куда-нибудь на дальнюю планету, где никто не найдёт. Но он справедливо говорит, что слишком уж он примечательная личность, даже в калипах про него есть. И рано или поздно обман раскроется. А за такое - смертная казнь...

Даже так? Дикость какая!

– Но я всё равно буду с ним!
– вдруг уверенно сказала девушка, сжав кулачки.
– Я буду его! Я что-нибудь обязательно придумаю! Не хочу быть ни с кем другим! Вот только Фарчиос теперь сам меня отталкивает...

– Лея, вот и я не пойму, как ты можешь быть его? Он же взрослый мужчина, который точно знает, что можно, а чего нельзя. Думаю, он и о тебе в этой ситуации думает тоже. Даже, наверное, именно о тебе думает прежде всего!

– Да, а что он будет думать, если меня другому отдадут? Если меня заставят стать носителем другого? Будет просто смотреть со стороны?

Я не знала, что на это ответить. Я, пусть и безответно, но любила того мужчину, которому принадлежала. Получается, мне ещё и повезло...

– Подожди, Лея, - сказала я успокаивающе.
– А почему ты решила, что тебя обязательно кому-то отдадут?

– Говорят, император решил всех девушек, даже тех, которые в услужении, отдавать в качестве носителей. Ну, чтобы рождаемость повысить. Тем более я способна чувствовать, мою мать тоже в своё время изъяли. Хотя я её никогда не видела, но знаю.