Женщина в билетной кассе вытащила карту с маршрутами и показала папе. Он что-то писал в блокноте, пока она говорила. Только когда мы вышли на платформу и папа присел рядом со мной на корточки, мне стало по-настоящему страшно. Он протянул мне листок с записанными на нём названиями станций, веток и временем отправления и прибытия. Затем показал мне билеты.

– Тебе нужно дважды пересесть. – Его слова почти заглушил гудок поезда и пронзительный голос из громкоговорителя, объявлявший посадку. – Попроси о помощи, если заблудишься, но старайся не привлекать к себе внимание.

Тут раздался протяжный гудок, и я обернулась: к станции подходил поезд. Мама тоже присела на корточки.

– Если сможешь, садись рядом с какой-нибудь женщиной, особенно если она едет с детьми.

Она подтянула лямки моего рюкзака. Поезд приближался, замедляя ход. В лицо мне ударил тёплый воздух и запах мокрого асфальта. Мама быстро меня обняла, поцеловала в обе щеки, а потом отошла в сторону и отвернулась. Я почувствовала, как она затаила дыхание.

Когда поезд остановился и двери открылись, люди начали садиться в вагоны. У меня быстро заколотилось сердце.

Я крепко сжала в руке листок с маршрутом, билеты и письмо. Папа коснулся ладонью моей щеки, и тут я осознала, что моя жизнь больше не будет прежней.

– Я не хочу уезжать, – испуганно глядя на папу, сказала я. И стиснула его руку, изо всех сил сдерживая слёзы. Мне стало страшно до тошноты.

– Мне очень жаль, Иляна. – За стёклами очков папины глаза наполнились слезами. – Когда ты вернёшься, я буду водить тебя в кино, буду тебе читать. И я дорасскажу твою сказку, обещаю. Клянусь, что не буду засыпать до самого конца.

Он попытался улыбнуться и на мгновение снова показался мне прежним – моим любимым папой, который научил меня прописывать характеры персонажей, придумывать место действия и раскрывать сюжетные линии, который устраивал для меня тайные приключения и ходил со мной на бульвар, чтобы писать там при свете огней на башенных кранах. На мгновение папа снова стал очень похож на человека, которого я любила, и я едва не сдалась – едва не обхватила его руками за шею, едва не поцеловала в заросшую щетиной щёку и едва не попросила прощения за то, что впустила в квартиру электрика и что рассказывала истории, из-за которых нашей семье теперь грозит опасность.

Но тут я вспомнила о Большой Книге.

Все написанные мной истории – вся моя жизнь, посвящённая поиску, переписыванию сцен, наброскам и сюжетным намёткам, проработке диалогов, – всё пропало навсегда.

Даже конец нашей с ним сказки некуда записать. И следующую историю тоже.

– Я тебя не прощаю, – сказала я, отшатываясь от папы. – Надеюсь, я никогда не вернусь домой!

С этими словами я вбежала в двери вагона и даже не оглянулась.

Однажды кое-что случилось. А не случилось бы – и рассказывать было бы нечего.

Жил-был Император, и было у него три дочери. Они жили в Восточных землях. Принцессы, разумеется, были невероятно красивы, потому что в сказках не бывает так, чтобы дочери могущественного человека были обыкновенными простушками с крючковатыми носами, с бородавками или со взъерошенными волосами. Старшая дочь Императора была точно краше нас с вами, но средняя дочь оказалась ещё краше старшей, а младшая дочь Иляна – краше обеих сестёр. Вообще, Иляна была такой красавицей, что даже солнце порой останавливалось на небосклоне и печально вздыхало, любуясь её красотой, хотя все знают, что так не бывает.

Однажды Император узнал о том, что Великому Монарху, который жил в огромном золотом замке в Западных землях, нанесли оскорбление – кто-то осмелился высмеять его зубы. Не в силах снести такое кошмарное унижение, Монарх созвал правителей соседних королевств и велел им объехать с ним целый свет, чтобы посеять страх среди подданных и казнить тех, кто мог пустить такой слух.

По правде говоря, слух пустил Император. И вообще, отец принцесс высказывал о Монархе вещи куда похуже оскорблений в адрес его зубов. Император ненавидел Монарха. Правители соседних королевств тоже его ненавидели. Многие десятки лет он использовал власть в ужасных целях и вообще был очень злым.

Но даже хуже Монарха были три его гнусных сына. Как вы, должно быть, догадались, старший сын был невероятно жесток, куда безжалостней нас с вами, но средний сын оказался ещё беспощаднее, а младший был самым жестоким из них.

Однако, пусть Император и ненавидел Монарха и его сыновей, открыто бросить им вызов он боялся. Поэтому, когда всех правителей созвали на битву, Император собрал своих солдат и призвал к себе дочерей.

– Не хочу вас огорчать, девочки, но у меня дурные вести, – сказал он.