Шрифт:
Наверно, жизнь заставила больше молчать, чем разговаривать.
8
«Никакая» Маша поправила волосы, спадающие ниже плеч.
Слово «никакая» на данный момент подходило хозяйке енотового приюта как нельзя лучше. Можно было бы употребить ещё какое-нибудь крылатое выражение, вроде «выжатого лимона», или «черти жевали-жевали, да выплюнули», «из-под угла мешком пришибли» и много других, в том числе непечатных.
Велик и могуч русский язык!
– Сил моих больше нет, – ответила Маша и присела на табуреточку у стены. – Он, собака, вымучил меня. То да, то нет. То ушёл, то пришёл. То всё, разводится с ней, то опять не может. Детей жалко, её жалко. Только меня не жалко. Год уже мучает…
– Уйди сама.
– Не могу. Как представлю его… себя с ним… И вдруг – опять одна. Нет, не могу.
– А так – ты не одна? – Луша оторвалась от уборки. – Я вот тоже одна.
– Тебе легче. Ты не разводилась, твой муж просто умер. И сын у тебя есть.
– Ну да, – отозвалась Луша. – Мне легче. Значительно. Просто умер. Да.
Последние слова были произнесены тихо. Для себя.
Луша стояла рядом с обрубком дерева, опираясь на швабру. Парочка енотов сновала рядом, так и норовя пополоскаться в Лушином ведре.
– Маня, тебе, наверно, нравится мучиться, – сказала Луша. – Заполняешь пустоту.
– Нет, не нравится, – вздохнула Маша. Потом подумала и согласилась: – Да. Заполняю.
– Так лучше заполняй чем-нибудь хорошим, – откликнулась из вольера Луша.
– Чем?
Нет ответов на некоторые вопросы…
Русые волосы Марии Всеволодовны рассыпались по плечам. Мария Всеволодовна была хороша собой. Всё – при всём.
Лицо только грустное.
Маша – одинокая «разведёнка». Увы! Уже лет пять. Была замужем за довольно зажиточным человеком. При разводе получила некоторую сумму, что позволило ей переехать в Подмосковье, купить себе здесь хорошую квартиру и…
И наконец-то осуществить свою давнюю, можно сказать, детско-отроческую мечту – устроить приют для енотов. Но не страшный, облезлый сарай, какими бывают некоторые приюты, а настоящий дом для тех, кто пострадал от людей.
Для тех, кого уже не выпустить в дикую природу, но кто стал не нужным никому в природе «не дикой». Эта «не дикая» – страшнее всех остальных…
Всю свою жизнь Маша любила енотов. Читала о них, смотрела фильмы. Она, конечно, пыталась проанализировать, почему это происходит. И не находила причины. Разве что на один из утренников в детском саду мама сделала ей, малышке, костюм енотика. Меховую шапочку, масочку, полосатый хвостик. Дела давно минувших дней.
Все мы были когда-то зайчиками, лисичками, медвежатами. Снежинками, наконец. Нет, не надо вспоминать об этом, а то некоторым захочется плакать.
Мечта о приюте для енотов послужила одной из причин развода Маши. Как говорил муж, она ему этим приютом «плешь проела». И от этого он постоянно менял любовниц (по крайней мере, такую причину озвучивал, когда пытался выразить высшую степень презрения к бывшей жене).
Маша довольно долго терпела сменяющих друг друга пассий мужа, но в конце концов не выдержала. И не проедала она никому никакой «плеши». Так, заикнулась пару раз. Подкидывала мужу енотовую тему. Естественно, безуспешно. У мужа мозги были «заточены» совсем на другое.
Сама виновата.
Ещё и дети у парочки почему-то никак не получались. Хотя проверялись оба и оба оказались здоровы. Прожили вместе шесть лет. Да и до этого, в институте, года три встречались и учились в параллельных группах.
Учились на что-то техническое. В результате он торгует машинами, а она наконец-то владеет приютом для енотов. Смешно.
Десять лет жизни.
Десять лет жизни коту под хвост. Вернее, под хвост еноту.
9
Сейчас у Маши у самой есть любовник, причём женатый. Человек в маленьком подмосковном городе заметный. По должности, по деньгам. Но что с того?
Чем дальше заходят, вернее, чем больше «вязнут» Машины с ним отношения, тем понятнее, что ничего из этого не выйдет.
Надо заканчивать, но нет сил.
После каждой «ноченьки», проведённой с ним, Маша вот такая. Никакая.
– Пойду гляну на новенького, – поднялась с табуреточки Маша. – Ишь как смотрят! Как будто понимают!
Эти слова Маши относились к Чёрному и Белому. Оба подошли к самой сетке, схватились за неё лапками и довольно беззастенчиво смотрели на хозяйку приюта, как будто хотели поучаствовать в человеческом разговоре.