Шрифт:
Или шок у неё.
У меня не меньше.
Почему это вдруг мажорчика переклинило?
Неужели я ему кого-то напомнила?
Или он проспорил на меня со своими друзьями-богачами?
Как это обычно бывает.
Но это невозможно. Мы видим друг друга впервые в жизни.
Он как на снег меня опрокинул, как лицо истерзанное увидел… бушующее пламя в нереальной красоты глазах вмиг сменилось на милость.
Парень дёрнул дверь авто и почти силой вытащил оттуда девицу.
– Раз так! То между нами всё кончено! Ты просто придурок, Артём.
– Давай, давай. Вали уже отсюда. Ты мне надоела!
К слову, вокруг набирающего оборот представления, стали собираться любопытные зеваки.
– Не поеду! – пробубнила, всё так же скрывая лицо под капюшоном.
В ответ получила тяжёлый вздох.
– Или со мной едешь, или с ними, – кивком указывает на виднеющиеся вдали яркие огоньки полицейской машины.
Чёрт!
Конечно с ним.
– С т-тобой. Поехали!
И сама быстро в машину запрыгиваю.
Он лишь довольно ухмыляется, захлопывая дверь.
Следом в салон запрыгивает.
– Пристегнись, – командует.
– Что?
– Время тикает. Они уже близко.
Подаётся в сторону, быстро пристёгивает меня ремнём безопасности и бьёт по газам.
– Ох!
Я только и успеваю вцепится пальцами в кожаное, очень комфортное сиденье.
Дорогая иномарка с визгом срывается с места.
Глава 4
– Как тебя зовут? – поворачивается, смотрит на меня. Внимательно, пристально. С волнением.
Странный взгляд для незнакомца.
Какие же глаза красивые, хоть и лживые.
Синие-синие. В таких можно как в океане утонуть.
И губы у сыночка мэра пухлые. На них часами смотреть хочется.
Встряхиваю головой.
Да что со мной такое?
И быстро в волосах лицо прячу, поправляя пышные пряди пальцами.
– Тебе какое дело? Не скажу. В тюрьму еще меня засунешь, – бурчу, отворачиваясь к окну.
– Расслабься. Хотел бы, давно уже засунул. Ну как видишь, мы по дороге едем, наоборот, от мигалок удираем. Я просто… п-просто понял, что был не прав. Честно.
С этим парнем явно что-то не так.
Мажор сломался?
Неужели уродство моё на лице увидел и ему вдруг стало жалко бедняжку-сиротку?
– Ну да, как же! Не ты ли хотел меня отшлёпать двадцать минут назад?
Он рассмеялся.
Звонко, мелодично.
По спине пронёсся приятный холодок.
Я поёжилась.
– Замёрзла? Ещё тепла прибавить?
Киваю.
Парень деловито жмёт на кнопки на приборной панели спорткара.
Честно говоря, продрогла знатно. Пуховик совсем износился, не греет. И джинсы намокли, когда я в сугроб упала.
На все те деньги, что у меня были с собой, я купила конфет детям в приюте. Этим сумасшедшим вечером просто возвращалась домой пешком, как вдруг вляпалась в удивительное происшествие.
Опускаю голову ниже, вижу дырку на коленке – как итог этого происшествия. Штанина разорвана, немного кровь виднеется.
И быстро отворачиваюсь, пряча лицо, так как понимаю, что парень смотрит на меня в упор. Точно на рубцы.
Стыдно. Он такой красивый и шрам мой увидел.
Мне. Некомфортно из-за этого. И горько вдвойне.
– Ну правда, зачем тебе меня в больницу везти? Травма пустяковая. Не перелом ведь.
– Откуда ты знаешь? А вдруг растяжение. Лучше пусть врачи проверят. Правда, прости. Ты ударилась из-за меня, теперь я хочу загладить вину. Поверь мне. Так как тебя зовут?
Он притормаживает на светофоре. От полицаев мы благо оторвались. Рука незнакомца ложится на моё плечо, крепко его сжимает. Жар его кожи просачивается даже сквозь приличную толщину пуховика.
– Олеся.
Не оборачиваюсь.
Мне стыдно.
Постоянно стыдно и грустно смотреть людям в глаза.
Я всегда прячу лицо за волосами.
Повезло ещё, что рубцы не на всё лицо.
Как-то удается скрывать их прядями, мастерить причёску.
У меня нет средств, чтобы исправить своё уродство. Но я мечтаю о пластической операции.
Я бы могла начать на неё собирать, но дети… Дети важней. Если со шрамом на лице ещё можно как-то прожить, то с пустым желудком вряд ли. Половину своей зарплаты я жертвую детишкам в детский дом. Именно поэтому у них часто бывает сладкое после ужина.