– Полечу с вами в Москву, – сказал он Густаву тоном, не терпящим возражений.

– Мы не против, – улыбнулась Инга. Она была счастлива поворотом дела: муж теперь при ней будет, и с сестрой она встретится. За границей не будет хуже. Слава богу, ташкентская эпопея с несчастьями и одиночеством закончилась. В Германии муж точно присмиреет и ездить никуда не будет. Она была счастлива.

Дэн уселся в кресло рядом с Василием, и под монотонный шум двигателя разглядывал облака разной формы: около крыла плыл бегемот, плотный и жирный, потом он уступил место тигру с разинутой пастью и мощным хвостом. Дэн летел в самолёте первый раз и был счастлив. Быстро расположил к себе стюардессу, получил плитку шоколада в придачу к улыбке и начал оглядываться по сторонам.

Инга дремала. Густаву было не до сна. Он достал из дипломата записную книжку и начал составлять список дел:

1. Обустроиться, найти квартиру или гостиницу недорого.

2. С утра решить вопрос с посольством.

3. Докупить необходимое из одежды.

4. Показать Дэну Москву (Кремль, Красную площадь и другие достопримечательности).

5. Василий (?).

Последний пункт оставался под вопросом.

Но и после составления списка Густаву не спалось. Его мучало горькое ощущение вины перед родителями, как будто бросил их одних. Он вспомнил, как перед отъездом погладил рукой деревянные кресты, потемневшие от дождей, и сказал: «Простите, уезжаю насовсем». Родители не одобрили бы отбытие в чужую страну, где ему придётся всё начинать сначала.

Самолёт мягко пошёл на снижение. Внизу замелькали разноцветные огни, притягивая к себе взгляд и завораживая красотой. Густав посмотрел на ночную Москву и перестал волноваться, всё сделано правильно.

В полночь добрались на такси до «Метрополя», где Густав обычно останавливался, когда бывал в столице по делам. Оформились и, получив ключи, разошлись по номерам, потому что на следующий день было намечено много дел.

Ранним утром они уже стояли в фойе немецкого посольства, где, кроме служащих, не было никого. Их приняли быстро. Консул проверил гостевые визы, паспорта, штук по десять справок на каждого, спросил о цели визита в Германию, о наличии денежных средств, обратных билетов и сказал, что решение примут через пару недель.

– Итак, у нас в запасе почти две недели, – подвёл итоги Густав. – Попытаемся снять хорошую квартиру на этот срок и заняться самыми важными делами.

– И тут важные дела? – испугалась Инга.

– Да, мы должны погулять по Красной площади, побывать в Оружейной палате и поесть мороженого, потому что настоящий пломбир только в Москве.

– Ура, – закричали Дэн с Василием, сдружившиеся за время полёта.

– Но прежде мы должны позвонить дяде Шахину.

Дел оказалось много. Пожалуй, две недели пройдут быстро. Густав хотел за это время обсудить идею, пришедшую ему в голову во время визита в немецкое посольство. Но сначала надо снять квартиру в центре Москвы, недалеко от станции метро.

Инга уехала на экскурсию по столице с сыном и Василием. Густав остался дома, чтобы разобрать бумаги и позвонить Шахину. С утра ему не давала покоя мысль, не ошиблась ли сестра Инги с законом о переселенцах, почему в посольстве не было очередей и холодного приёма, о котором его предупреждали: встретили любезно и с улыбкой, в рабочем порядке приняли бумаги, может быть, немного пристальнее обычного разглядывали подписи. А вдруг слова Инги окажутся правдой? Значит, Густав одним из первых завладел ценной информацией.

Вчера он увидел в посольстве несколько человек, похожих внешне на евреев, с ними все вели себя ещё любезнее, чем с его семьей. Возможно, был какой-то параграф, который касался и их.

Вооружившись справочником по эмиграции, он открыл для себя удивительные вещи. Эмигрировать могут по разным причинам: тут и послевоенная Женевская конвенция, обязывающая страны, подписавшие договор, принимать беженцев из зоны военного конфликта или из мест, где случились природные катаклизмы, а также лиц, ставшими жертвами фашизма – людей еврейской национальности. Вот она – зацепка. Василию нужны новые документы для переезда, по ним он станет евреем. Густав боялся, что друг будет сопротивляться новой национальности, но Василий согласился сразу:

– Какая разница, еврей или не еврей, лишь бы человек хороший был, вот такой, как я. Но тут ловить нечего, – обычно весёлый Василий смотрел на друга непривычно серьёзно.

– Решено, – обрадовался Густав, он боялся начинать без дружеской поддержки жизнь с нуля в новой стране. Сестра Инги в счёт не шла. – Вместе веселее. Подтянем ещё Шахина, и наша троица сохранится.

Василий рассматривал свои новые документы:

– Надо же, на фотографии я, еврей из Одессы. Всё правильно, на Дерибасовской вырос, соседка у меня противная такая была – тётя Моня, вечно кричала на своего мужа Мойшу.

– Что и следовало доказать, – вздохнул Густав, отдавший подпольным умельцам пачку зелёных за услуги по подделке документов.

– Что дальше делать будем?

– Дальше? – Густав потёр переносицу, потом серьёзным тоном произнёс: – Дальше учиться надо.

– Второе высшее образование! – ужаснулся Василий, выслушав план друга.

– Да, если не хочешь, чтобы деньги за документы пропали даром и тебя привлекли прямо за длинные уши к уголовной ответственности. Подготовиться надо к проверке в немецком посольстве.