Русское правительство отреагировало быстро: буквально через неделю границу пересекла крупная эпидемиологическая экспедиция, организованная в Забайкалье. Она сходу повела наступление на эпидемию. В степях разворачивались противочумные станции, в пострадавших аймаках устанавливался карантинный режим, выкапывались глубокие скотомогильники. Над бескрайними северными степями повисли чадные дымы сжигаемого павшего и забиваемого тысячами зараженного чумой скота, а в еще не тронутых эпидемией районах проводилась его поголовная вакцинизация

Оперативность, с которой действовали русские, поражала. За всем этим чувствовалась чья-то твердая воля, огромный опыт и кипучая энергия. Вскоре до Правителя дошла фамилия человека, взявшегося обуздать эпидемию – доктор Дадукалов. Люди, прибывшие из зоны, пораженной чумой, рассказывали: молод, неутомим, блестяще образован, скор на решения, нетерпим к плохо радеющем по службе. Уже одно то, что несмотря на всю сложность обстановки, на острейший дефицит своих людей, он смог организовать в нескольких местах краткосрочные курсы по обучению монголов современной технике вакцинизации скота и мерам по профилактике эпидемий, говорило Богдо-хану о незаурядности русского ученого-эпидемиолога о его способности к государственному мышлению и умению смотреть в будущее.

Вскоре эпидемия пошла на спад, но битва с чумой продолжалась еще несколько месяцев. Теперь все уже позади, вспышка инфекции подавлена полностью. И по сообщениям из пострадавших аймаков, вряд ли возобновится в обозримом будущем – настолько тщательно были осуществлены профилактические меры. Наступило время воздаяния заслуженных почестей.

И вот сейчас, восседая на троне и, ожидая встречи с человеком, так много сделавшим для его страны, Богдо-хан ещё и ещё раз проигрывал в уме торжественный ритуал награждения. Да, сегодня он, Правитель Срединного царства, должен быть щедр, щедр необычайно! Ибо записано на священных скрижалях: «Спасшему царя от беды да воздастся по-царски!»

…Вместе с последними крупинками, упавшими в нижнюю колбу, смолкла песчаная струйка, час истёк. И тут же у входа, почти неслышно, возник все тот же лама-секретарь в красном халате. Склонившись в низком учтивом поклоне, он негромко произнёс

– Прибыл русский доктор Дадукалов, о превеликий Богдо-хан.

Правитель поднял голову.

– Был ли благополучен его долгий путь?

– Он говорит – да. На двадцати трех урто'нах 2 его ждали свежие лошади, – пояснил лама и уточнил. – Солнцеподобный примет русского по дворце или в рабочем кабинете?

Богдо-хан с минуту размышлял:

– Я встречу спасителя Халхи здесь, в присутствии правительства, пусть все соберутся через четверть часа.

Слуга поспешно вышел, чтобы передать распоряжение. Он знал, что чести быть принятым в тронном зале удостаиваются немногие.

Вскоре появилось правительство. Неспеша входили в палату и важно рассаживались за длинным столом чёрного дерева «восемь благородных монголов» – министры и высшие князья. В торце занял место Джалханцзы'-лама, премьер-министр.

Секретарь ввёл русского доктора. Приблизившись к трону, тот почтительно поклонился Правителю. Заслышав незнакомые шаги, Богдо-хан чуть подался вперёд. Его безжизненные выцветшие глаза как будто оживились. Казалось, что неимоверным усилием воли он пытается преодолеть слепоту, чтобы увидеть стоявшего напротив человека. Пристальными взглядами изучали его и члены правительства. На вид русскому было немногим более сорока. Среднего роста, сухощавый, он стоял в непринуждённой позе. На нём ладно сидел парадный вицмундир с погонами Медицинского Департамента и с двумя рядами орлёных пуговиц. Строгий галстук охватывал ворот безупречно-свежей накрахмаленной манишки. Крупная голова посажена гордо, густые, чёрные, с первой сединой волосы зачесаны назад. Загорелое энергичное лицо, короткая бородка-эспаньолка, волевая складка рта, прямой нос, с широким вырезом ноздрей, глаза тёмные, с текущим из-под ресниц сильным светом.

Приложив правую ладонь к сердцу, он произнёс неожиданно глухим и надтреснутым голосом по-монгольски:

– От своего имени и от имени русского народа, я счастлив приветствовать Великого Богдо-хана в этом великолепном Храме.

Помедлив, словно осмысливая услышанное, Правитель кивнул и торжественно проговорил:

– Прошу тебя выслушать мой Указ, о, посланец щедрого Белого Царя, – он сделал повелевающий жест. Тотчас же премьер-министр взял со стола лист твёрдой желтоватый бумаги, поднёс его глазам. Он начал читать и русский доктор построжал лицом, выпрямился и развернул плечи. Слова Джалханцзы-ламы, произносимые гортанным голосом, гулко разносились по огромному залу, отчётливо проникали в сознание:

«Указ Правителя Веры, дающего блаженство всем живым существам на Земле, драгоценнейшего ламы Хубилгана Джебцзун-Дамбы-Хутухты, ведающего религией и правящего Срединным Государством, блистательного, подобного Солнцу, имеющего десятитысячелетний возраст, святейшего Богдо-хана:

«Я, Правитель, возведённый на трон по решению Неба и тройственному соглашению Монголии, Китая и России, повелеваю: за высочайшие заслуги перед моей страной, за неустанное, самоотверженное служение моему народу, проявленное в борьбе с эпидемией чумы, вследствие чего были спасены тысячи людей и животных, присвоить русскому учёному Андрею Дадукалову, человеку одержимому и мужественному, титул Монгольского Принца и сиятельного князя «Цин-ва'на» со званием «Истинно усердный», с вручением нашего высокого ордена «Эрдэни' Ваги'р».