Сплошное лицемерие!

— Доброе утро, папочка, — громко говорю, без стука входя в его кабинет.

Владимир Львович хмурится, оглядывая меня с ног до головы. Усмехаюсь, у отца все написано на лице — ему совершенно не нравится мой внешний вид: рваные светлые джинсы, яркие красные кроссовки и худи под цвет. Особенно его раздражает моя прическа и беззаботная улыбка на лице. Моего отца все во мне бесит, а мне это доставляет дикое удовольствие.

— Уже обед, Александр, — отвечает он, и кивком приглашает меня присесть. — Сегодня в 3:37 утра ты превысил скорость больше, чем на 40 км\ч, а так же находился за рулем в нетрезвом виде, — пытаюсь открыть рот, чтобы возразить, ну или хотя бы оправдаться. Но папа поднимает правую руку, как бы говоря мне заткнуться и послушать. — Но это не предел твоей тупости и безответственности! — восклицает Владимир Львович. — Подрезать самого префекта и чуть не попасть в аварию! — кричит отец. — Я даже не знаю как тебя назвать… — качает головой отец.

— Ну назови как-нибудь, может что-то новое о себе узнаю, — усмехаюсь. — Этот слюнявый колобок первый меня подрезал, еще и угрожал, — отец смотрит на меня злым взглядом исподлобья, совершенно не веря мне. — Я НЕ ЗНАЛ КТО ОН! — кричу я.

— Мне плевать, Саша, — качает головой отец. — Мне надоело вечно спасать твою задницу из-под огня, — он тяжело вздыхает и бросает передо мной конверт. — Там ключи от квартиры и билет. — говорит папа, вставая из-за стола иподходя к окну. — Вылет через три часа, думаю, собраться успеешь.

Я открываю конверт и на стол падает связка ключей и билет в…Новосибирск? Еще и в экономе! Какого хера?

— Какого хера? — не сдерживаю эмоций.

— Самого обычного, сынок, — усмехается отец. — Клуб твой уже закрыт, "неожиданно" нагрянула проверка и нашла много чего интересного…

— У меня в клубе все чисто, что за чушь! — кричу я.

— Знаю, но это не помешало префекту преподать тебе урок, заигрался, — он качает головой и оборачивается. — Мне удалось договориться, ты уезжаешь на какое-то время и переписываешь на него свой клуб.

— Что!?

— Ни что! Хочешь сесть в тюрму на пару годков? — в тон мне отвечает отец. — Нужно отвечать за свои поступки, уже взрослый мальчик! Бумаги перед тобой.

Перевожу взгляд на стол, где лежит черная папка, а внутри неё уже подготовленные бумаги на передачу собственности. У меня не находится культурных слов, чтобы ответить отцу, поэтому я быстро чиркаю ручкой в отведенном окошке и, сминая в руке билет со связкой ключей, иду к двери.

— Машину оставишь на парковке, Костя заберёт! — кричит мне в спину отец, когда я хлопаю дверью, и не останавливаясь иду к лифтам.

Уже через час, с одной лишь спортивной сумкой в руках выхожу из квартиры, сбрасывая уже десятый по счету звонок от матери. Ольга Алекандровна — самая лучшая женщина в этом мире, но сейчас я не в состоянии с ней разговаривать. Когда паркуюсь у аэропорта, то сразу же вижу семейную машину с водителем, на которой чаще всего передвигается мама. Я подхожу ближе, задняя пассажирская дверь открывается и из машины показывается сначала стройная длинная ножка в широкой штанине и на высокой лакированной шпильке, а через секунду — выходит высокая стройная брюнетка в больших солнечных очках, которая, при виде меня, растягивает персиковые губы в приветливой улыбке.

— Сын, — кивает мама, подходя ближе. — Там карта, твою отец уже заблокировал и контакты дедушки, — она протягивает мне белый конверт.

У меня сегодня прям день конвертов!

— Решила пожалеть непутевого сына, — усмехаюсь, но всё-таки беру из рук матери конверт.

— Еще одно едкое слово из твоих уст и поедешь не в родной Новосибирск, а на Камчатку, в самую отдаленную от цивилизации деревушку…

— Я понял, — киваю грустно.

Мама обводит меня взглядом, чуть приподняв очки и неодобрительно прикусывает губу, качаю головой. Она много чего хотела бы мне сказать, но мы оба понимаем, что сейчас не лучшее время, да и не место.

— Ключи от квартиры отец тебе дал, билет тоже на руках? — киваю, а мама продолжает. — Тогда могу лишь пожелать тебе удачи, — быстро целую маму в щёку, вкладывая в раскрытую ладонь ключи от своей красной красавицы. — И да, не забывай брать трубку, когда я звоню, а то карта не безлимитная.

Усмехаюсь, и вхожу в разъехавшиеся двери аэропорта. Еще не представляя, что меня ждет впереди.

Самолёт приземлился в аэропорту Новосибирска в час ночи, хотя в Москве сейчас было всего девять часов вечера — детское время. Легкая куртка вообще не спасала от минусовой температуры, поэтому запахнул полы куртки посильнее и, крепко сжав в руке ручки спортивной сумки, вышел из помещения аэропорта. Чем прекрасна и удивительна наша страна? Нет, не красотой природы, и даже не русским гостеприимством, а таксистами, которые толпами стоят у каждого аэропорта, чтобы найти клиента. Первый раз в жизни я был так рад видеть этих заросших мужиков, толком не знающих русский язык.

— Куда едем, барин? — улыбнулся таксист мне беззубой улыбкой, когда я наконец-то сел на пассажирское сидение рядом с ним.

— Улица Романова 47А, подъезд 5, - ответил и полез в телефон, где уже было порядка десяти сообщений от мамы и ни одного от отца.

Сказать что я был удивлен — нет, даже не расстроился. С отцом всегда так было, даже в детстве, ему было плевать на сына, который не хотел продолжать семейное дело, а решил пойти в спорт. Какого же было его ликование, когда и со спортом ничего не вышло, но я из принципа не стал на него работать, а открыл собственное дело, опустошив собственный счет, оставленный в наследство от бабушки.