— Блестяще, — пробормотал Джулиан, не в силах сдержать ухмылку.

Тело Изобель дернулось, чтобы повернуться лицом к брату.

— Джул! Ты что, спятил?

— Нет, — он все еще ухмылялся, но теперь ухмылка была адресована его сестре. — Есть пара вкусных смертных, от которых я бы не отказался. Будет здорово, если эта дверь откроется.

Тело Изобель дернулось назад, чтобы повернуться лицом к отцу.

— Отец! — рявкнула она. — Только послушайте его! Это может означать...

— Я знаю, что это может означать, — оборвал ей Люсьен, — и мне плевать.

— Не могу дождаться встречи с этой Лией, — пробормотал Джулиан, все еще ухмыляясь.

Изобель проигнорировала брата и заговорила с отцом.

— Я понимаю, что ты делаешь, и почему ты это делаешь, ты знаешь, что я тебе верна, несмотря ни на что, — она сделала паузу, а затем повторила дрожащим голосом: — Несмотря ни на что, отец. Но это слишком быстро. У вампиров повсюду те же мысли, что и у тебя и у Джул, но мы не готовы.

— Мне потребовалось десять минут, чтобы убедить Совет рассмотреть мою просьбу, Бел, — тихо ответил Люсьен. — Я чувствую, что они понимают, что им, возможно, придется пересмотреть некоторые законы не только для меня и Лии, но и для всех вампиров.

— Да, возможно, — согласилась Изобель. — Но это выходит за рамки тебя и твоей смертной, и Рейфа, и ее сестры, и даже Джулиана, желающего получить смертную. Орландо видели на Пиру со своей наложницей, и они обнимались. А Гермес выбрал себе новую наложницу всего неделю назад и, как и ты, переехал к ней в ночь ее Посвящения и своего первого кормления.

Люсьен знал это, так как Эйвери рассказал ему об этом сегодня утром. Он не мог сказать, что это была неприятная новость. Орландо был жесток в бою, а Гермес столь же хладнокровен. Обоих, как Люсьена, Космо и Стефани, сильно боялись. Это была удивительная новость, что они действовали так быстро, но это было невыгодно другим. Если бы дошло до противостояния, его армия явно накапливалась, и их ряды состояли из вампиров, которым избегали бросать вызов.

Изобель продолжала.

— Так что теперь, похоже, Совет будет действовать по принуждению. Им это не понравится. Им это сильно не понравится, даже если бы они дали тебе и твоей наложницы разрешение, то все равно были бы против других, просто, чтобы сохранить остатки контроля.

Челюсть Люсьена напряглась, прежде чем он сказал:

— Лия.

Голова Изобель дернулась в сторону, прежде чем она спросила:

— Что?

— Ты называешь ее моей наложницей, моей смертной, но ее зовут, Бел, Лия, — ответил Люсьен, и Джулиан снова посмотрел на свои ботинки, но Люсьен не сводил глаз с дочери.

Ее лицо стало жестким, прежде чем она ответила:

— Я не такая, как Этьен.

— Знаю. И понимаю, что ты волнуешься за меня. Но это не меняет того факта, что она не только моя наложница, не только моя смертная, она Лия, — ответил Люсьен.

Он видел, как побледнело лицо дочери.

— Но это так, отец. Независимо от укрощения, от того, что ты делаешь, она все еще твоя наложница. — Она поколебалась, прежде чем спросить: — Не так ли?

— Так. Помимо всего она Лия, — заявил Люсьен.

— Я не понимаю, — вставил Джулиан.

Люсьен скрестил руки на груди и перевел взгляд с сына на дочь, прежде чем ответить:

— Тогда я поясню. Как вы знаете, я ждал ее двадцать лет, и теперь я могу сказать, что готов был бы ждать и сто лет, и не был бы разочарован.

Изобель резко втянула воздух. Взгляд Джулиана стал напряженным.

Люсьен продолжил:

— В ней есть нечто большее, гораздо большее, чем я ожидал. Просто Лия — это Лия и даже больше. — Он изучал своих детей, а затем поделился: — Она может пометить меня, с практикой, думаю, она сможет даже отслеживать меня, настроиться на меня. Я чувствую, когда она пытается это сделать, с моей стороны уже требуется некоторое усилие, чтобы остановить ее.

— О Боже, — выдохнула Изобель.

— Ты шутишь, — прошептал Джулиан.

Люсьен не ответил сыну, продолжив:

— Она чувствует опасность либо сама, либо через меня. Она может общаться со мной мысленно не только, когда я мысленно общаюсь с ней, а когда сама желает.

Ни один из его детей не ответил, они оба просто в шоке пялились на него.

Люсьен продолжил:

— И мы с ней видим один и тот же сон о Приговоре.

— Господи, — пробормотал Джулиан, вздрогнув, но лицо Изобель стало еще бледнее.

Люсьен продолжал:

— Сны Лии намного сильнее, причем до такой степени, если я не рядом, у нее он продолжается даже наяву. Прошлой ночью она чуть не умерла, ее вешали, такова ее сила.

— О, отец, — прошептала Изобель.

— Она особенная, — заявил Люсьен. — Будет интересно понаблюдать и посмотреть, как окончательно сформируются ее способности. Но мне нужно охранять ее, защищать, когда я заварил всю эту кашу, до конца этого не понимал. Ей необходима повышенная защита. Мне нужно защитить ее от тех, кто будет готов причинить ей боль, потому что она напрямую представляет угрозу для их образа жизни, наложниц, которые хотят остановить перемены, или вампиров, которые хотят вернуться к старым временам. И держать ее способности в секрете. И мне также нужно обезопасить ее от этих кошмаров. Только сегодня ночью мне приснился ее сон. Чувство отвратительное. Но то, что ей сняться такие кошмары, уже достаточно плохо. Я не хочу, чтобы она терпела такие муки. Не собираюсь ее из-за этих снов доводить до смерти.