Да, Господи, все что угодно.

Я снова подняла голову и посмотрела на него. Его глаза встретились с моими.

— Кормление, — начал он, я навострила уши, потому что невольно заинтересовалась этой темой. — Ты помнишь ту ночь, когда я поцеловал тебя, и у тебя защекотало во рту?

Я кивнула.

— Так действует анестезия, — объяснил он. — Высвобождаются специальные ферменты, когда мое тело готовится к кормлению. Если бы я целовал тебя сильнее, дольше, чаще, твой рот бы онемел.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Он хорошо целовался, если бы у меня онемел рот, я бы пропустила все самое интересное, не смогла бы отвечать на его поцелуи.

Он продолжал:

— Кроме того, когда мое тело готовится к кормлению, включаются целебные свойства моей слюны. Она проникает в твою кожу, когда я подготавливаю ее, целебные свойства проникают также в рану, пока я кормлюсь, поэтому она начинает быстро заживать, несмотря на то, что я кормлюсь.

Как и во всем, что касается вампиров, это было оправдано, поэтому я снова кивнула.

Люсьен продолжил:

— Эти целебные свойства остаются у тебя в крови. Они помогают твоей крови регенерироваться. Даже после твоего первого кормления они запускают процесс. Ни один смертный не смог бы потерять столько крови без переливания, но после пары дней отдыха ты пришла в норму. Чем дольше я питаюсь, тем больше целебных веществ попадает в твою кровь, тем быстрее ты восстанавливаешься. Через неделю я смогу кормиться один раз в день. Через две смогу кормиться чаще одного раза в день. Через три недели я смогу кормиться, когда захочу.

Это тоже имело смысл.

Однако я зациклилась на идее, что он собирается кормиться, когда ему заблагорассудится.

— Сколько раз тебе нужно кормиться в день? — Спросила я.

— Как и любому другому. Три раза в день.

Я почувствовала, как мои глаза расширились, а губы приоткрылись. Несмотря на шок, я увидела его пристальный взгляд, скользнувший по моему лицу, и по какой-то причине его лицо смягчилось, когда он заметил выражение моего лица.

— Кормление для меня — это то же самое, как для вас обычная еда, она придает мне силы, — продолжал он объяснять. — Мое тело нуждается в нем, как и твое. Однако питательных веществ в пище смертных для меня недостаточно, чтобы поддерживать энергию и функционирование своего тела. Поэтому мне необходимо нечто большее.

— Но ты же кормишься через день, — прошептала я.

— Да.

— Ты хочешь сказать, что сейчас голодаешь больше одного дня?

— Да.

О боже мой!

Я пробовала голодать, когда много лет назад сидела на какой-то сумасшедшей диете. Я не смогла продержаться до ужина. Поэтому не могла себе представить, как можно голодать больше одного дня!

— Ты голоден? — Спросила я.

— Не так сильно, когда я голодал неделю, но да, я хочу кормления.

Я не могла в это поверить.

— Я не понимаю. Почему ваши законы так поступают с вампирами, когда вы меняете наложниц?

— Правила гласят только, что я не могу кормиться между освобождением одной наложницы и инициацией другой. Как только ты пройдешь Посвящение, я смогу посещать Пиры.

Я почувствовала, как у меня скрутило живот от мысли, что Люсьен пойдет на Пир. И будет кормиться какой-то случайной смертной. Прикасаться к ней. Заставляя ее чувствовать то, что заставлял чувствовать меня. Отдавать ей то, что он давал мне (до того, как он резко все прекратил, оставив меня ни с чем).

Но вчера на Пиру он не кормился.

Я с трудом сглотнула, прежде чем спросить:

— Ты ходишь по Пирам, эм, в перерывах между...?

— Обычно я так и делал, но с тобой нет.

— Почему?

Его руки на мне сжались.

— Если попробуешь лучшее вино, Лия, захочешь еще один бокал, и, если потребуется некоторое время его подождать, ты будешь готов ждать. Ты же не заменишь прекрасное вино лимонадом, каким бы сладким он ни был и как бы ни хотелось пить.

Это был самый странный комплимент, который мне когда-либо говорили.

И также, каким-то образом, он был самым глубоким.

Я не знала, что сказать, поэтому всего лишь произнесла:

— О.

Его рука скользнула вверх по моей спине, начав накручивать локон на палец.

— Это еще не все.

Я наклонила голову набок, стараясь, чтобы его рука не исчезла из моих волос. Понимая, что мне не должно нравиться, когда он перебирает или накручивает мои волосы на палец, но мне нравилось.

Он продолжил:

— С течением времени, целебные свойства, попавшие в твою кровь, оказывают на тебя и другое воздействие.