Вот же чёртова девка!
Она ворвалась в мой кабинет с той же бесцеремонностью, с какой привыкла топать по жизни — не замечая препятствий.
— Кирилл Андреевич, добрый день! — наглая бестия широко улыбнулась.
Был добрый… Пока на него не обрушилась чудовищная напасть…
Маленькая и изящная, как фарфоровая куколка. Только мне уже известно, как бывает обманчива внешность. В нежном ангельском облике кротость и смирение, а в чернющих бесстыжих глазах черти отжигают рок-н-ролл.
— Айя, кажется, я запретил тебе здесь появляться, — напоминаю тоном строгого дядюшки.
— Вам не показалось, Кирилл Андреевич, — в голосе покорность и сожаление, — но с момента Вашего запрета кое-что изменилось.
Я даже не рискую строить предположения и терпеливо жду хреновых новостей…
Глава 1 Кирилл
Nirvana своим бессмертным хитом внезапно разрушила тишину в маленьком помещении. С экрана мобильника призывно улыбается моя Алёна… В этой женщине мне нравится всё…
— Кирочка… — вкрадчиво произносит она, на корню гася моё благодушие.
В этой женщине мне нравится… почти всё. Вот это сладкое «Кирочка» меня категорически не устраивает. Но я подавляю раздражение привычным способом — пропускаю её томное воркование мимо ушей. Помогает… ровно до того момента, когда непривычное слово цепляет слух… «Австралия»… Я отключаю слуховой фильтр и внимаю каждому слову.
Вот чёрт! А ведь полгода назад это казалось чистейшей авантюрой, я даже не предполагал, что может выгореть…
— Нехило, Лен, поздравляю. Но сейчас у меня полно работы, всё только наладилось…
— Надеюсь, ты шутишь?! Ты набрал почти девяносто баллов! Кир, это же уникальный шанс — это Сидней!.. Да почему я вообще тебя уговариваю, если мы уже давно всё решили!..
Мне хочется сказать, что решила именно она, но это было бы несправедливо — я ведь позволил, подыграл… Мне так нравилось делать её счастливой. Идиот недальновидный!
— И я уже просила не называть меня Леной! — прилетает запоздалое возмущение. Но, даже прозвучавшее в самое ухо, оно не в силах заглушить истеричный фальцет моего администратора Алика, доносящийся из-за двери.
Почему-то я уже догадываюсь, какая неумолимая беда грозит расшатать моё и без того неустойчивое жизнелюбие.
— Прости, Лен, давай вечером обсудим… — я сбрасываю вызов прежде, чем услышу очередное: «Я не Лена!» Плевать, сейчас из двух зол я выбираю большее и уже готов взглянуть в лицо опасности. Дверь резко распахнулась…
Вот же чёртова девка!
Она ворвалась в мой кабинет с той же бесцеремонностью, с какой привыкла топать по жизни — игнорируя любые препятствия. Алик, неосторожно попытавшийся остановить нарушительницу, с визгом отдёрнул руку и пронзительно взвыл, отрезанный от нас тяжёлой дверью. Судя по звукам, отрезало его жёстко.
— Кирилл Андреевич, добрый день! — наглая бестия широко улыбнулась.
Был добрый… Пока на него не обрушилась чудовищная напасть…
Маленькая и изящная, как фарфоровая куколка. Только мне, её бывшему инструктору, уже известно, как бывает обманчива внешность. Трогательная хрупкая фигурка неожиданно может оказаться выносливой и крепкой, как стальной трос. Я хорошо помню, сколько силы и ловкости в этих тонких девичьих руках. Сейчас эти маленькие ручки торопливо одёргивают совершенно нелепое и вызывающе открытое платье и небрежно отбрасывают за спину тяжёлую блестящую гриву чёрных в синеву волос. Умничка — всё поправила и угомонилась, трогательно прижимая к животу маленькую сумочку.
В нежном ангельском облике кротость и смирение, а в чернющих бесстыжих глазах черти отжигают рок-н-ролл.
— Айя, кажется, я запретил тебе здесь появляться, — напоминаю тоном строгого дядюшки.
— Вам не показалось, Кирилл Андреевич, — в голосе покорность и сожаление, — но с момента Вашего запрета кое-что изменилось.
Я даже не рискую строить предположения и терпеливо жду хреновых новостей.
— Месяц назад я достигла возраста согласия, — она делает многозначительную паузу и сбрасывает заготовленную бомбу: — И я выбрала Вас.
Мои смутные подозрения резко обрели ясные очертания и с каждой секундой во мне крепнет желание схватить обнаглевшую мелкую фитюльку за шиворот и вышвырнуть из своего… — я с недовольством осматриваюсь по сторонам — ну пусть будет… кабинета. Но я не умею воевать с детьми и наивно надеюсь разрешить щекотливую ситуацию миром. Я смотрю ей в глаза и даю шанс опомниться, но моя попытка избежать неловкости хромает на обе ноги:
— Я не буду тебя тренировать, Айя. Извини.
Упс — не прокатило!..
— Да тренируйте Вы кого хотите, плевать мне на это, — она раздражённо передёргивает плечами и с подозрением прищуривается. — Вы специально дурачком прикидываетесь, да? Я Вам говорю о согласии на…
— Стоп! Я понял! — выставляю руки ладонями вперёд. — Я смекалистый…мм… дядя.
На самом деле я растерян и зол. Борюсь с искушением выдернуть ремень из своих брюк и всыпать хорошенько по заднице искательнице приключений. Но, во-первых, это непедагогично, а во-вторых, ещё неизвестно, какой подтекст в моих действиях разглядит эта сопливая акселератка. С неё станется…