И вот когда на этом самом сортировочном пункте рано или поздно обнаружат труп, не составит никакого труда определить машину, что привезла этот груз, и проверить все мусорки, которые она в тот день объезжала.

Бингус! Ой… Бинго!

И почему я сразу не додумал эту мысль до конца? Ведь тогда и не стоило бы переживать по поводу поимки Игожина. Впрочем, я не особо-то и переживал. Ещё, по крайней мере потому, что этот дурак, ну просто гарантированно, оставил целую кучу других улик. Да и…

Бесследно пропавших тёток рано или поздно кто-то должен был хватиться, а как хватились бы, то путём недолгих изысканий полиции бы выяснили, что дамы контактировали с Игожиным.

Его судьба была предрешена заранее. Такому идиоту не попасться просто нельзя. И вот сейчас, я точно не знаю, с какой стороны, но на Игожина след, наконец, напали. И ментовский бобик уже стоит у него под окном, чтобы увезти бедолагу в отделение.

Всё бы хорошо, выпрыгивай в окно, оставляй Игожина дожидаться крепкотелых мужиков, да и живи себе дальше. Но тут тоже не всё так радужно.

Самое обидное, что я так и не смогу дослушать историю про загадочного попаданца, от одного упоминания о котором у Игожина страхом наполнилось нутро.

И ещё один моментик… ма-а-а-ленький такой. Малюсенький!

Это то, как здесь наследил Артёмка. Как он оставил на лице Игожина несколько отметин, которые у следствия вызовут некоторые вопросы. И что, спрашивается, можно тут сделать?

Вариант оставался только один.

Я быстро вернулся в комнату, снял с Игожина носки, что сковывали его руки и ноги, засунул их в карманы. Начал делать довольно странные, но нужные вещи.

Под страхом немедленной расправы заставил Игожина биться головой о кулак мёртвой женщины, руки которой я специально для этого приподнял.

– Ай! – Вопил Игожин, изнывая от боли. Ведь он и так был прилично покоцан, так ещё и по больным местам приходилось получать повторно. – Зачем…! – Не понимал он.

Я не отвечал на ненужные вопросы, а продолжал марать Коновалова-Игожина телом женщины. Взял её окоченевший палец и поцарапал им примерно те же места, которые трогал и Артём.

От таких развлечений тело женщины слегка помялось, приняло вид такого, которое совсем недавно участвовало в драке. Вроде бы, выглядело относительно правдоподобно. Да и… как-то чересчур сильно копать в сторону других участников преступления следствие сто процентов не будет. Придурок Игожин очевидно виноват во всех деяниях один, и никакие соучастники при этом ему не были нужны.

Но, чтобы лишний раз перестраховаться и избежать такого варианта, что Игожин попытается как-то перекинуть вину на меня или Артёма, я сказал ему:

– Запомни, Игожин, если хоть кому-то скажешь о том, что здесь были мы – я тебя из любой точки земли достану. – Материализовал ледяное орудие в форме экскалибура и поднёс к его глазу. – Поверь, я очень многое знаю, и у меня дохрена возможностей. – Воссоздал точно такой же меч, и лязгнул двоицей друг о друга. – Так что если я что-то такое узнаю, то хоронить тебя будут исключительно в закрытом гробу. Я. Понятно. Объясняю?

Игожин, почти плачущий от страха и непонимания, судорожно дёргал головой в знак согласия.

– Ну а теперь, сер Коновалов-Игожин, я вынужден тебя оставить. – Я открыл окно и отошёл подальше для разбега. – Последняя просьба – закрой за мной окно. – Сформировал в руках твёрдые и острые штыки, побежал.

Как надо оттолкнувшись от окна, полетел в сторону того самого дуба, на котором совсем недавно сидел. Прицепившись где-то на уровне второго этажа, завис. Тихонько вытаскивая штыки и переставляя их ниже, сползал. Когда добрался до приемлемой высоты, спрыгнул.

Поднял глаза на окошко Игожина – оно было закрыто.

"Послушный парняга…"

Конечно, я не забыл втайне от Игожина открыть входную дверь. Для этого стоило лишь провернуть замок в сторону. Сделал это для того, чтобы осёл вдруг не захотел сбежать таким же, как и я, способом, а менты без проблем попали бы в квартиру.

А так, сейчас он сидел в комнате и не особо догадывался о том, что произойдёт в следующие минуты.

На улице было уже темно, когда я мерно вышагивал по дворам в сторону Артёма. Мы договорились встретиться и с глазу на глаз поговорить обо всём произошедшем. А поговорить было много о чём…

Когда отошёл подальше от дома Игожина, в одном из дворов пристроил его носки возле помойки. Пусть какой-нибудь бомжара носит с удовольствием. Ибо ослу они больше не понадобятся. Его копыта отныне будут стучать по холодному полу тюремной камеры.

Пока шёл, переваривал всё произошедшее. Теперь, после всей этой информации, вызнанной мною у Игожина, я хоть и немного, но продвинулся в деле понимания ситуации с попаданчеством.

Главный факт – я такой не один. Есть ещё как минимум Игожин, и кто-то третий. Тот, про кого я всё никак не могу узнать ни капли информации.