Увы, всё изменилось практически в одночасье. Когда штурмующим Мегадею десантникам ФСП оставался буквально один бросок до победы, через ещё не сформировавшиеся гиперворота в систему вывалилась громадная боевая станция с имперскими опознавательными знаками на обшивке. И ситуация сразу же перевернулась с ног на голову…

— Что говорят последние соцопросы?

— Сегодня рейтинг барона Румия составляет семьдесят шесть процентов. Рейтинг экселенсы Анциллы — шестьдесят девять. Ваш, экселенц… — Гильермо внезапно замялся.

— Ну, говори-говори, я не обижусь, — «подбодрил» его герцог.

— Ваш, экселенц, упал до сорока двух.

Дарий откинулся в кресле и внимательно посмотрел на помощника:

— Уверен? Мне почему-то казалось, он должен был упасть ещё ниже.

— Нет-нет, экселенц, я не обманываю, — помотал головой Гильермо. — Это усреднённые данные имперских агентств с уровнем достоверности выше девяноста пяти. Максимальный разброс — в пределах двух-трёх процентов, я проверял.

Герцог побарабанил пальцами по столешнице, прикрыл на секунду глаза…

— Ну, что же. Я думаю, это не так уж и плохо. Рейтинги рейтингами, а быстрая популярность имеет особенность так же быстро заканчиваться. Достаточно единожды промахнуться и… Сколько обычно длится анизотропия? Месяц?.. Отлично. Посмотрим, как всё изменится через месяц. Односторонняя изоляция Мегадеи, друг мой Гильермо, больше играет на руку нам, а не этому самозванному Румию. С теми силами, которые у него сейчас есть, против объединённого флота ФСП и Лану ему, безусловно, не выстоять. А нарастить их в условиях аномалии у него не получится. Так что, хочешь не хочешь, выбивать стопланетников из сектора дома Ван Тиль и ставить точку в этой войне будет имперская армия, и приказы ей буду отдавать я, а не какой-то там выскочка с Флоры и моя дражайшая половина…

Когда Гильермо ушёл, регент ещё долго стоял у окна, глядя на погружающуюся в сумрак столицу. Ему откровенно не нравилась ситуация с этим появившимся ниоткуда бароном. И дело было даже не в рейтинге и не в его неожиданной популярности среди плебса. Своим неожиданным появлением этот странный барон ломал все тщательно выверенные и уже приведённые в действие планы. Он в них просто не вписывался. Он их буквально «рубил топором», не понимая, что делает.

Поэтому сейчас надо было просто придумать, что делать с этим внезапно возникшим препятствием?

Попытаться использовать его в своих целях?

Или просто убрать с дороги вместе с посмевшей остаться в живых экселенсой?

И если убрать, то как? Тихо, без помпы, в результате «несчастного случая», или в суровом бою, под грохот разрывов, в плазменном пламени, как подобает героям?

Первое проще всего поручить Гильермо. Он человек проверенный, ошибку в карьере допустил только раз, на Шайо, но эта ошибка так и осталась единственной, и хватку помощник, судя по последующим операциям, не потерял.

Второй вариант сложнее, и для него нужны люди другого толка. Те, про которых в окружении регента никому неизвестно. Даже Гильермо…

На биостанцию я вернулся только под утро, вымотанный, но счастливый. Вызвал по рации дежурный мобиль и укатил к себе, оставив любимую женщину досыпать в одиночестве.

Первым на станции меня встретил Гас. Хмурый, невыспавшийся.

— Ну? И что это было?

— Жизнь, третий. Просто жизнь, которая продолжается, — пожал я плечами.

— И как?

— Нормально.

Напарник вздохнул.

— Ты б хоть предупреждал что ли. Весь штаб всю ночь на ушах стоял. Один только Луджер не парился. Похмыкал чуток и спать завалился прямо в дежурке.

Я засмеялся.

— Об этом не предупреждают. Это, как правило, само собой происходит. Внезапно.

— И что теперь делать?

— Что-что… Работать, конечно. Заканчивать надо эту дурную войну…

Легко сказать, да нелегко сделать.

То, что в покое нас не оставят, было ясно как день. За месяц противник, без всяких сомнений, соберёт нужное количество кораблей и ударит по Мегадее вторично. А сил, чтобы противостоять настоящему флоту в триста-четыреста боевых единиц, у нас не имелось. Даже наша «Тарс-прима» подобной армаде лишь на один зубок: схарчат и не поморщатся. Поэтому что? Поэтому срочно требуются союзники. Ну, и ещё кое-что, о чём я пока никому не рассказывал.

Мысль, что мы, только мы можем закончить эту войну, выглядела обычной бравадой. Гас, например, принял её с усмешкой и пониманием, что я просто делаю хорошую мину при плохой игре. Остановить врага на какое-то время, попробовать удержать систему в своих руках — да, при удачном раскладе такое возможно. Разгромить супостата наголову — пустые мечтания, они даже в качестве пропаганды и повышения боевого духа не подойдут.

Я с «третьим» не спорил. Как и с другими. Не верят, и пусть. Главное, чтобы руки не опускали и готовились к предстоящему бою со всей серьёзностью…