— Почему не работаем? У вас неделя осталась, а еще два поля не засеяны.

Мужики усмехнулись, расступаясь. На пеньке сидел Михалыч, в старом потертом пиджаке и жевал стебель травы. Я в недоумении приподнял бровь, ожидая от мужчины внятного ответа.

— Так, запретили нам работать, Константин Владимирович, — развел руками мужчина. — Минут тридцать назад приехал какой-то молодой пиз…к и сунул мне в рожу — эту бумажку, — усмехнулся он, доставая из кармана пиджака сложенный в четверо листок.

— Что это? — нахмурился, разворачивая бумажку.

— Похоже, купили эту землю, Константин Владимирович, — усмехнулся какой-то мужик, прикуривая у соседа. Ох, если бы он только знал куда я хочу засунуть ему эту сигарету…

— Технику в гараж, — распорядился, набирая номер Громовой. — Завтра неоплачиваемый выходной! — крикнул, идя в сторону машины.

— Костя? — послышался в динамике удивленный женский голос.

— Ань, почему я не знаю о том, что Китин продал свою землю и теперь я не имею право ей пользоваться? — грубо спросил, садясь в машину. — Мы только в прошлом году продлили аренду еще на три года.

— Я даже не понимаю, о чем ты, — ответила девушка. — С чего ты вообще это взял?

Я быстро сфотографировал извещение арендодателя о расторжении договора аренды в одностороннем порядке и отправил Громовой.

— Если это правда, то Китин должен нам хорошую компенсацию за эту выходку, — уже более воодушевленно проговорила Аня.

— Это единственное, что тебя волнует? — сорвался, перейдя на крик. — Мне плевать на деньги, мне плевать на землю! Человек, с которым я работаю уже пять лет, даже не потрудился позвонить мне и рассказать о своих планах. Он просто прислал какого-то мужика с бумажками! Какого хера, Аня! — я в ярости со всей силы саданул ладонью по рулю.

— Успокойся, Кость…пожалуйста, — попросила Громова. — Я все решу, просто возвращайся домой.

— Мне нужно подумать, — сказал, бросил трубку и кинул телефон куда-то на заднее сидение автомобиля.

Работая с кем-то больше пяти лет не ожидаешь подставы, даже не думаешь об этом. Доверяешь, веришь в честность и искренность, вкладываешь душу в сотрудничество и уж точно не ждешь нож в спину, как это принято говорить. А по итогу, получаешь чертову бумажку, на которой черным по белому написано: «Иди ты, Костя, со своим доверием нахрен!»

«Возможно, это еще один урок, слишком жесткий, но все-таки урок…», — подумал я, смотря на затянувшееся тучами серое небо.

Мы с Цезарем играли на лужайке перед сараем, пока Ярик и дядя Степа красили его снаружи в ярко-желтый цвет. В лучах солнца краска красиво блестела. Когда сегодня в обед, местный участковый приехал с ведрами краски, да еще и в самодельной шляпе, сделанной из газеты, и предложил помощь, я не смогла отказать. Теперь дядя Степа звезда моего инстаграма, подписчикам так понравился фермерский контент по ремонту сарая, что просмотры увеличились в два раза!

— Давай, принеси мячик, Цезарь! — крикнула, кидая найденный на дне чемодана розовый мячик. — Умница, какой ты молодец, — ласково протянула, гладя пса по голове, когда тот в очередной раз вернулся с резиновым мячом в зубах.

— Как с ребенком сюсюкаешься с ним, — фыркнул дядя Степа, прокрашивая валиком неровности.

— Ну, а разве он не ребенок, — усмехнулась, а Цезарь лизнул мою щеку в знак одобрения. — Самый настоящий, да, проказник? — пес согласна гавкнул.

— Я бы на Вашем месте к нему не привязывалась, — самодовольно усмехнулась Анна Викторовна, проходя мимо с незнакомой мне взрослой женщиной. Та с брезгливостью посмотрела на Цезаря, катающегося по траве и на меня, сидящей прямо на земле рядом с ним. — Как только перешагнете порог фермы, больше сюда не вернетесь. Это я Вам гарантирую, Анастасия, — улыбнулась мне Громова.

— Перестань Аня, — одернула женщина Анну. — Тебе же лучше, если это блохастое животное исчезнет, — фыркнула она, вызывая у меня раздражение.

— К сожалению, мама, Костя не отдаст эту собаку даже под дулом пистолета, — печально вздохнула Громова, и они с незнакомкой, которая оказалась мамой Анны, пошли дальше.

— Змея, что мать, что дочь, — сплюнул дядя Степа и вернулся к покраске сарая.

— Эх, а мне ведь и вправду нельзя будет тебя забрать, — грустно улыбнулась, смотря на бегающего по лужайке Цезаря.

— Тогда ты можешь навсегда здесь остаться! — радостно воскликнул Ярик, аккуратно прокрашивая стену в том месте, где было вставлено окно.

— Думаешь, Таське хочется всю свою жизнь прожить на ферме, почти в ста пятидесяти километрах от Москвы? — с иронией проговорил дядя Степа, макая валик в краску.

— А че, у нас плохо что ли? — непонимающе спросил Ярослав, хмурясь.

— Да ее может в Москве жёних ждет, — усмехнулся местный участковый.

— Никто меня не ждет, дядь Степ, — улыбнулась, подойдя ближе. — Но, если Константин меня и вправду выгонит, Вы же приютите непутевую журналистку? — спросила, смотря на смеющегося мужчину.