Все свои растения сразу завезли в гараж, а завтра Вера с Ниной разберут и запишут наши сегодняшние покупки и увезут на хранение.

Уже после ужина, попивая чаек и болтая о том, о сем, Вера, кстати, в лицах изобразила наш налет на рукодельный магазин, Нина смеялась, а я бездумно пялилась в бормотавший о чем-то телевизор. Шли местные новости… начался сюжет о местном рыбоводческом хозяйстве при нашей ТЭЦ. Отработанная вода, ещё теплая, сливалась в большие пруды-накопители, не замерзающие даже зимой.

И вот там и основались рыбоводы. Они выращивали из закупленной где-то икры вначале мальков, а потом и товарную рыбу, причем дорогих видов — осетров, лосося. Сама видела их небольшой фирменный магазинчик в городе и покупала периодически у них рыбные деликатесы. Цена, правда, была кусачей. Я вздохнула — эх, Митрича бы сюда! Вот где рыбная душа разгулялась бы!

Но тут же мой мозг, ещё не вылечившийся от вируса шоппингизма, заработал усиленно. А если купить не саму икру, боюсь, мы с ней не справимся, а мальков? Ведь привозили же мы с Митричем мальков из королевских прудов? И отлично все прошло, рыба хорошо прижилась у Митрича, и теперь у нас всегда была своя рыба. Но не осетрина и не лосось, конечно. Найти подходящую тару, закупить мальков накануне отъезда, сутки они должны выдержать, в машине будет тепло.

Да, теперь надо только найти подходы к этим рыбоводам. Просто так ведь не заявишься — Здрасти, я рыбки на развод хочу прикупить…

Поделилась своей идеей с Ниной и Верой. Вера пожала плечами, Нина тут же начала перебирать номера в своей телефонной книжке… не нашла нужных контактов, огорчилась. Я ее успокоила.

— Нина, да не переживай, ещё почти три месяца, найдем все равно кого-нибудь подходящего! Город маленький, найдем!

Ну, вот и хорошо, пора устраиваться на ночь, у меня завтра суточная смена. Пока не уснула, успела ещё подумать, что работать буду ещё с месяц, потом уволюсь. Пора. Уже тяжело становится. Хоть и не видна моя беременность, но по факту она присутствует и все "прелести" самочувствия, связанные с ней, наличествуют.

Говорят, мысли материальны. Наверное. Ведь только вчера разговаривали про рыбных мальков… и на тебе.

Утро, на удивление, на скорой было спокойным, всего несколько вызовов, которые отработали другие бригады. А мы сидели в комнате отдыха, лениво перебрасываясь замечаниями на вольную тему.

Ильяс рассказывал, что его маленький сынишка начал шустро бегать в ходунках и у него наконец-то прорезался первый зуб и малыш охотно его демонстрирует, то улыбаясь во весь рот и сверкая маленьким зубишком, а то вполне успешно кусаясь им же. И в ходунках бегает очень быстро, с шумом и грохотом пролетая в них по коридору. Все пороги в квартире пришлось спилить, чтобы Вовкино "Феррари" не застревало на неровностях. Мы посмеялись. Андрюха широко зевнул.

— Эх, хорошо бы вот так смену провести! Чаек, приятные, приличные люди вокруг, никаких бомжей и обморочных дамочек… старух с жалобами…

И впрямь, на улицу и вылазить не хотелось, на дворе стояло то самое слякотное предзимье, когда и осень вроде бы кончилась, но и зима не наступила. То внезапно пойдет снег и приморозит до гололёда на дороге, то днём пригреет солнышко и чистый снег превращается в грязную снежную кашу, с прогалинами земли и пожухлой травы на газонах.

А сегодня с утра ещё, как на грех, небо над городом все заволокло темными, даже на вид, снежными, низко висящими над землёй, тучами. Усилился ветер, и кусты вокруг здания подстанции, весело зеленеющие летом, а сейчас полностью облетевшие, яростно мотались под порывами ветра, с силой хлестали по стенам, окнам первого этажа. Вот как раз про такую погоду и говорят — "Добрый хозяин собаку из дома не выгонит". Ясно, что из теплого здания никому не хотелось выходить…

Только начали шикать на болтливого Андрюху, как селектор ожил.

— Бригада доктора Ковалевой, на выезд!

Печально вздохнули, шумно задвигались, поднимаясь с диванов, натягивая теплые куртки и шапки. Врач-практикант Дима, как самый молодой, рванул получать бумаги, Ильяс подхватил ящик с медикаментами, протянул мне руку, помогая подняться из глубин низкого кресла. Андрей уже мелькал во дворе, сгибаясь и закрываясь от ветра, он бежал к машине. Охо-хонюшки, поедем, поработаем.

Адрес показался мне знакомым, и только пару минут спустя дошло — это же бабка Стылова, опять нас вызывает! Живая, значит, выписали бабульку из кардиологии.

Да, это была широко известная в узких кругах нашей подстанции бабушка Стылова. Удивительно прям, но сегодня дверь открыли сразу, без длительного уточнения личности врачей. Открыл дверь нам мужчина средних лет, с озабоченным лицом и с сотовым телефоном в руке, в который он что-то говорил командным голосом. Посторонившись и пропустив нас в квартиру, пригласил пройти в комнату. Сказать, что мы были удивлены — ничего не сказать. За столько лет, мы никогда не видели у бабки никого постороннего и родни тоже.

Пациентка возлежала в пышной кровати с белоснежным бельем (ещё одна невидаль! Наши глаза увеличивались в размерах, даже узковатые башкирские глаза Ильяса стремились принять форму правильного круга), вид имела благостный.

И пахло в квартире не той непередаваемой "ароматной" смесью валерьянки, корвалола и ментоловой натирки, а восхитительным куриным супчиком. Мужчина представился сыном почтенной Калерии Павловны (надо же, даже не помнила, что ее так зовут!), Его маму вчера выписали из кардиологии, велели наблюдаться у своего врача. Я удивляться уже не могла и только тупо переспросила.