Строение издали выглядело колоритно: несколько соединенных между собой каменных домов, крытых соломенной крышей. Было заметно, что постройки росли не вместе, и самая правая была совсем свежей – крыша была покрыта на половину. Вокруг загоны, в которых тоже были овцы, пара лошадей и три свиньи, одна из которых лежала прямо в корыте, вырубленном из огромного цельного бревна.

Татьяна осмотрелась – это была долина среди гор. Больше домов здесь не было, но была заметна дорога, вернее след от телеги, что тянулся вдоль небольшой реки. Это не было похоже на Россию, да и наши дауншифтеры обычно выбирают заброшенные деревни, ну, или те места, где можно заниматься земледелием, а здесь, за исключением нескольких ложбинок, где, по всей видимости, трава скашивалась, только камни и колючие кустарники.

Как только они подъехали к строениям, из дома вышла женщина и трое мальчишек от трех до десяти лет. Она была еще необычнее, чем мужчины: туго заплетенная коса была закручена на платок, что завязывался под шеей, шерстяное коричневое платье и клетчатый передник с зелеными и коричневыми полосами туго облегали поджарую фигуру. Она была босой.

В этот момент Таня посмотрела на ноги Дуги, на которых были кожаные то ли сандалии, то ли мокасины. По сути, два куска кожи, стянутые вверху шнуровкой. «Что за дичь? Сейчас много натуральной обуви» - подумала девушка, но решила, что сейчас не время думать об этом, и улыбнулась женщине.

Судя по тому, что они были похожи с Дуги, это была его мать, а мальчишки – его братья.

– Добрый вечер, нам нужна помощь, нам нужен врач! – максимально дружелюбно сказала Таня женщине, лицо которой было неизменным – она просто наблюдала за происходящим.

– Ма, я отнесу этого к себе, а девчонку забери в дом, – неожиданно низким и уверенным басом сказал Дуги. С отцом его голос звучал совсем иначе.

– Иди за мной, – махнула рукой женщина.

– Я не могу его оставить, Косте плохо, мы должны найти врача, – ответила Татьяна, понимая, что все идет по какому-то совершенно дурацкому сценарию, как в фильмах ужасов, где сначала съедают слабого, а потом более сильному герою приходится бороться с сумасшедшими.

– Ничего с ним не случится, Дуги проследит за ним. Тебе нужно переодеться, потом расскажешь все, – голос женщины говорил о том, что других вариантов просто не дано. – Скажи, чтобы Давина принесла свое платье, мои ей будут слишком малы, – с ехидством сказала она сыну.

Дуги закинул Костю на плечо и проследовал в пристрой, что был левее недостроенного. Таня осторожно пошла за женщиной.

«Скорее всего, в доме есть ножи, топоры, или еще какое-то оружие, и пока не нужно показывать свои мысли, а прикинуться дурочкой, чтобы усыпить их бдительность. И как только Костя очнется, валить отсюда. Пока в доме нет мужчин кроме Дуги, которого я легко огрею по голове и свяжу, нам ничего не угрожает» - думала Таня, привыкая к темноте в доме.

– Я Иона, жена Грегора. Это мои сыновья. Бог не дал мне дочь, кроме непутевой Давины, – фоном говорила женщина, словно эмоции в ее голове совсем никак не прижились. Тане казалось, что она могла говорить о смерти и радости одинаково.

– Как вы можете говорить так о своей дочери? Может быть, она повзрослеет, и станет умной и мудрой как вы, – ответила Таня, пытаясь повернуть разговор в более приятное русло, тем более, любой матери приятно, когда чужие люди сами находят объяснение глупости ее детей.

В этот момент в дом вошла девушка лет пятнадцати – шестнадцати, перед собой она несла ворох одежды, и Таня подумала, что столько вещей ей точно не пригодится. Но когда она оторвала руки от живота и протянула ей одно единственное платье, Таня поняла, что это не ворох вещей, а живот – та была не менее, чем на восьмом месяце.

– Некогда ей уже умнеть, вот и сейчас стоит и глазами лупает, вместо того, чтобы поставить воду на огонь, – уже зло сказала Иона.

– Сейчас, я сейчас, – девушка бросила в мои руки платье, схватила два деревянных ведра, что стояли возле очага, и бросилась на улицу. Татьяна стояла, замерев. Страх и непонимание сменялось отвращением в Ионе и всему, что здесь происходит. Мальчишки, двое из которых были десяти – тринадцати лет, бегали сейчас с ветками за ягнятами, что паслись у дома.

– Ей нельзя сейчас поднимать тяжести, Иона, иначе, у нее могут начаться преждевременные роды, а она слишком молода, и может не пережить это, – в Татьяне проснулся специалист, и бросив платье на лавку, плюнув на то, что увиденное в доме ее шокировало, она пошла за девушкой. Иона что-то кричала из дома.

Костя жив, хоть и не здоров, и ему сейчас нужно просто проснуться, а эта девчонка, подняв два ведра, может начать рожать прямо по дороге, - думала она, когда нагнала ее возле реки, что протекала метрах в ста за домом.

– Давина, стой, стой я тебе говорю. Твоя мать зла на тебя потому что ты так рано забеременела? – спросила Таня, вырывая из ее рук ведра.

– Она не моя мать, – сухо сказала девушка. Она мать Дуги. Он мой муж.

Таня встала как вкопанная, железные ручки ведер выпали из рук – тело охватила какая-то предательская слабость. Этого просто не может быть. Все, что здесь происходит – страшный сон, и она сейчас должна проснуться. Может даже парализованной, или лежащей в лесу, под дождем, рядом с раскуроченным мотоциклом и мертвым Костей. Любой из этих вариантов был более естественен, чем то, что она видит целый день.