– Да, леди, они это знают. Больше никогда не прозвучит этого имени с их уст, - уверенно ответил Эдвард.

– А по окончанию службы, все трое получат хорошие наделы земель, и я помогу со строительством домов. Так же, готова помочь в сватовстве. С таким имуществом, думаю, они смогут очаровать даже баронесс, чьи отцы не больно хорошо вели хозяйства, и остались не слишком богаты. Это позволит получить еще и статус для своих детей.

– Думаю, они будут рады служить вам верно и еще не раз помогут, леди. Такая плата за их труд больше, думаю, не возможна нигде, - присвистнул Эдвард.

– Ну и хорошо, через сутки мы будем дома, и все будет по-прежнему. Война с Шотландией отходит на север, и мы, думаю, сможем спокойно трудиться. Графство станет самым богатым в Англии, а значит, и вы не станете прозябать. Я ценю верность, Эдвард, - улыбнулась Фелисия и подалась всем телом вперед, давая лошади команду прибавить шагу. До вечера Фелисия ехала верхом, и на привале возле реки даже искупалась с Тиной, хоть та и божилась, что ни шагу не сделает в воду.

Вечером Тина перешла на неудобные козлы, а Фелисия наклонила голову к голове Уильяма. Она думала о том, что же будет, когда он придет в себя. Она понимала, что удержать его будет невозможно. Он больше не был хозяином себе – им управлял его патриотизм и вера в победу. Нужны были сила и умение доказать, что никто не сможет в ближайшие несколько сотен лет изменить положение Шотландии.

– Таня, это ты? Я умер и попал в рай? – раздался шепот прямо над головой у Фелисии, и она в полной темноте долго не могла полностью понять – что происходит.

– Ты очнулся? Уильям, все хорошо, мы уже скоро будем в графстве. И там тебя ждет удобная кровать, горячая еда, и там ты быстро поправишься, - торопливо щебетала она, поднося кувшин с водой к его губам.

– Это ведь ты, правда? Я узнал твой запах. Твои волосы… Они пахнут как-то совсем иначе, я никогда не слышал такого запаха раньше, - продолжал шептать он.

– Да, это я, только, теперь меня зовут Фелисия, а тебя – Константин.

– Почему? – в его голосе был тот смешок, которым он умело пользовался, и он был не обидным, не ироничным, а теплым и добрым.

– Я потом тебе расскажу, обещаю, а сейчас тебе нужно отдыхать, - всматриваясь в темноте в его лицо, она надеялась, что отвар, заготовленный Тиной, которым они щедро поили мужчину в дороге, даст ему возможность перенести боли во сне. Фелисия добавляла в него меда, потому что без еды организм вряд ли дотянул бы, и запустились совсем иные процессы.

– Хорошо, знаешь, я доверяю тебе, - снова этот смешок в голосе. Теперь она поняла на что он похож – так родители говорят со своими детьми, и этот смешок, не что иное, как умиление. – После того колодца, в который ты так отчаянно прыгнула, после того, как лорд Бредфорд рассказал о твоей смелости и о том, как ты, не боясь за себя помогала моим людям, пряча их от короля… - он закашлялся, а потом застонал.

– Больно грудь? Видимо, все же, сломано ребро, - прошептала она. – Прошу, не говори ничего, потерпи до замка. Я переживу пока и без перечислений моих геройств.

Он ее узнавал – это было сейчас самым важным – он не потерял память, у него все такой же светлый, как и раньше, разум. Хотя, наверное, было бы лучше, если бы он на время забыл кто он. Сейчас оставалось одно – ждать и надеяться, что здравый смысл будет вести его за собой, а не гордость и горящая в груди ненависть к королю.

Лето было в разгаре – конец июня благоухал травами, теплый ветер ласкал лицо, а после дождя и вовсе, воздух можно было пить, зачерпывая его ладонями. Первый запах дымка говорил о том, что дом рядом. Фелисия поймала себя на том, что она не просто радуется возвращению, а счастлива от возвращения домой. Это место стало домом не благодаря стенам, а благодаря людям. Всматриваясь в перевязанное лицо Уильяма, она надеялась, что что-то поменяется теперь в ее жизни, что не придется больше быть самой, хотя, ей уже начинало нравиться.

Если раньше она постоянно шла на поводу у ситуаций и людей, то сейчас, когда ей дали еще один шанс, она ломала себя, вытравливала эту детскую неуверенность, зависимость от третьих лиц. Сейчас она стала совсем другой женщиной – самостоятельной и сильной. Слабым звеном она быть не хотела, и решила выкинуть из лексикона это словосочетание, как выкинула за время дороги все страхи и свою вину в смерти Кости. На нее нападали, а она защищалась!

– Сестра, я несказанно рада тому, что ты вернулась так быстро, оказалось, что мы без тебя как без рук, - со слезами на глазах встретила Фелисию Флоренса.

– Я в этот раз ехала домой, и это – самое важное, - прошептала Фелисия, прижав к себе женщину. На секунды она засмотрелась в ее заплаканное лицо и поблагодарила Бога, что он дал ей хоть и чужого, но такого близкого человека. – Я не одна, Фелисия, с нами Константин. Король одобрил наш брак, и я сама этому очень рада, - стараясь не шокировать сестру, продолжила она, но в ту же секунду заметила, как лицо сестры напряглось.

– Тот Константин, что прибыл с гонцом, тот, что… - она чуть не высказала все, о чем они говорили до отъезда Фелисии, но та крепко прижала ее к себе, и успела прошептать на ухо: