Карл все так же угрюмо молчал, и маска на панели передатчика после паузы заговорила с мечтательной интонацией:

– А ведь, ей-богу, неплохая религия получится!

Они будут совершать паломничества к святой земле, которой для них станет наш островок...

Думаю, это лучше всех твоих наставлений поможет им сохранить память о своем происхождении и знание того, что жизнь - нечто большее, чем просто добывание пищи. В каком-нибудь поколении у них отыщется гений, который сможет изложить систему этой веры в возвышенной поэтической форме... Чувствую, это будет великолепная эпическая поэзия, что-нибудь на уровне, скажем, Бхагавад-гиты... А я у них буду чем-то вроде оракула...

– Ты так говоришь, как будто наверняка знаешь, что меня переживешь, угрюмо проговорил Карл, пристально глядя на маску.

Теофил явно смутился.

– Э-э... не обращай внимания, это я так - фантазирую.

Карл яростно ткнул пальцем в маску.

– Я твои фантазии насквозь вижу! Так вот запомни - не бывать тебе у них богом!

– Ты что, Карл! Я разве претендую?! Я только хочу, чтобы они верили в небесного бога, а еще лучше - во многих небесных богов, и ни в коем случае не сотворили бы бога на земле... то есть, тьфу, в воде, чтобы не было у них культа кого-либо из своих - история показывает, сколько крови тогда проливается... Особенно история ХХ века.

– Не собираюсь с тобой препираться, Теофил, ты кого хочешь уболтаешь. Но запомни одно - я не допущу никаких богов и религий. Я не допущу, чтобы реальность они подменяли иллюзиями.

Знаниями и только ими они будут руководствоваться в своей жизни, знаниями, а не верой. Ты понял? Знаниями, а не верой!..

– Понял, Карл, понял, да ты не волнуйся, успокойся, пожалуйста...

Маска вдруг приняла совсем другое выражение, глаза-объективы нацелились куда-то за спину Карла.

– А-а!
– закричал Теофил радостно.
– Вот и дети... Боже, что это они тащат?!.

Карл обернулся. Все пятеро уже были на берегу, вода стекала ручьями по их смуглой коже, покрытой белой соляной коркой. Владимир и Клод тяжело дыша тащили над собой и чуть впереди себя громадную, жуткого вида рыбину, насаженную на два костяных меча. Как будто хоругвь несли.

Мервин опасливо держался в стороне, Лила и Хельга что-то радостно визжали, приплясывали и хлопали в ладоши.

Рыба, казалось, окончательно смирилась со своей участью, но, когда ребята свалили ее на песок у ног Карла, вдруг забилась и задергалась. Карл осторожно отступил от нее. Судя по грозному виду, по костяному шипастому воротнику у жаберных щелей, по всем топорщащимся отросткам, шишкам и буграм на панцирных пластинах, создание было безобидным, не хищником, однако на шипах мог оказаться яд.

Владимир и Клод исполняли вокруг твари дикарский танец, размахивая в воздухе костяными мечами; бессвязно и бестолково, перебивая друг друга, выкрикивали историю своего подвига.

Карл только переводил глаза с одного на другого, пытаясь хоть что-то уразуметь.

– ... она за рифом, а я как нырнул...

– ... а я ее сбоку, а она...

– ... она как рванется...

– ... а я ее бац! А гарпун соскочил...

– ... а тут я...

– ... врешь, я!..

– ... сам врешь! Я ее точно под жабры, а он...

– ... это ты врешь! Дядя Карл! Он все врет! Я первый...

Они уже не плясали, а стояли друг против друга, обмениваясь злобными взглядами. А в руках костяные мечи.

– Ребята, - сказал Карл, - успокойтесь, вы что?..

– Это я вру?!
– кричал Владимир, наступая на Клода.
– Ты, слизняк, повтори, что ты сказал!..

– Дядя Карл, скажите ему...

– Так ты еще и ябедничать!..

Владимир толкнул Клода в грудь, тот отлетел назад, затылком ударился о ферму солнечной батареи и сшиб ее со шкафа передатчика. Ферма упала на грунт с глухим звуком, спицы зонтика солнечной батареи погнулись. Клод лежал, вытаращив глаза, на лице его застыло глупо-изумленное выражение. Карл с ужасом увидел, что из-под его затылка на белый песок вытекает струйка крови. Карл впал в бешенство, в голове у него помутилось. Он шагнул к Владимиру и, трясясь от ярости, заорал:

– Ты... ты, ублюдок! Вон с глаз моих!..

Владимир выронил костяной меч и метнулся прочь.

Девочки испуганно жались друг к дружке и всхлипывали. Бледный Мервин медленно пятился в сторону модуля.

"Успокойся, болван," приказал себе Карл. "Ведь это дети... они еще дети..."

Он обернулся и наклонился над Клодом. Его все еще трясло. Клод уже подымался все с тем же глуповатым выражением на лице. Карл запустил руку в его густую шевелюру, поднял волосы на затылке, осмотрел рану. Ничего страшного - просто рассек кожу.

– Иди в модуль, - хмуро приказал ему Карл, - там есть еще пластырь в аптечке, пусть Мервин или девочки заклеят...

Клод поплелся к модулю, на каждом шагу оглядываясь.

Карл тяжело опустился на песок, держась за сердце. Прямо перед ним оказалась тупая, страшная морда рыбы. Губы ее шевелились.

До ушей Карла донесся шепот:

– ... Карл, скорее... я умру... поторопись, Карл...

Карл, вытаращив глаза, глядел на рыбу.

Только через пару секунд до него дошло, что шепот доносится со стороны передатчика.