В тот, самый трудный момент, в моей жизни появился он. Мелкими шажками, аккуратно и ненавязчиво он проникал в мою жизнь, медленно и осторожно продвигаясь вглубь меня. Я привыкала к нему, позволяя всё дальше заходить на мою территорию. Он жалел, помогал, направлял. Успокаивал. Пару раз даже давал звонкую пощечину – чтобы привести меня в чувство.

Я была слаба, не знала что делать. А он был рядом и говорил, как правильно поступать. Держал меня за руку. Убеждал, что знает как будет лучше. Я ведь всегда была недоверчива и осторожничала с того самого октябрьского вечера, а ему доверила и свою жизнь, и саму себя практически без проверок. Поверила на слово, которое никак не перепроверила.

Я кивала головой и соглашалась. Куда делся мой решительный характер? Я ведь всегда была не по годам … упертая. Дерзкая, смелая и придирчивая, не подверженная влиянию других и отстаивающая личную точку зрения до хрипоты. Где были мои стремления на тот момент? Наверное рассыпались на огромное количество маленьких вишенок, безжалостно раздавленных шинами разных рельефов на той злополучной трассе. На той дороге, отнявшей у меня всё, в том числе и мой когда-то боевой и бесстрашный характер.

Он увёз меня. В свой красивый, огороженный высоким забором, огромный дом с камином и садом. С большими окнами в пол, которые почти всегда были зашторены и не пропускали солнечный свет.

Я стала женой, но вот странность: свою свадьбу помню как-то отрывочно-фрагментарно. Мой белый костюм. Его синий галстук. Громоздкий букет лилий с густым, неприятно-одурманивающим ароматом от которого разболелась голова. Моя подпись в книге регистрации браков. Его сосредоточенный взгляд и уверенные движения, без намека на волнительное торжество момента.

Наш ужин на двоих при свечах. На безымянном пальце – классика жанра: красивое кольцо с квадратным бриллиантом. Я даже не особо вспомню его в деталях: доступ к нему был ограничен. Мое украшение всегда лежало в сейфе, так что я к нему так и не привыкла за эти годы. Когда мы выходили куда-то, то муж ставил коробочку передо мной: "Не забудь обручальное кольцо, дорогая!".

Всё, что память сохранила – осталось в ощущениях: мне неудобно в этом шикарном кольце, я боюсь его потерять и всё время трогаю его, ловлю себя на мысли, что хочу поскорее вернуть этот золотой ободок на место – в бархатную упаковку, в сейф, код которого мне неизвестен. Говорят, что обручальное кольцо срастается с тобой, и ты не замечаешь его на пальце, словно это часть тебя. Мое кольцо со мной так и не срослось, оставшись лежать чужеродным предметом где-то в сейфе.

Мой муж богат. Не суетен. И немногословен. Он не принимает отказов. Вообще никогда. Поэтому слово “да” – самое используемое в моем лексиконе замужней дамы. "Да, милый!", "Хорошо, дорогой!" – именно так, и никак иначе.

Три года, прожитые вместе, похожи на молчаливую историю. Мы редко смеемся и не часто разговариваем за столом. Впрочем, мы вообще мало когда обедаем вместе. Только иногда ужинаем.

Наши ужины – совместные и напряженно-немногословные – похожи на поминальные трапезы. Я сконцентрирована на том, чтобы не сказать лишнее. Супруг – сдержан и сосредоточен на чём-то своём.

– Как прошёл твой день? – спрашивает он. Я незаметно хмыкаю: задающий вопрос мог бы и сам на него ответить. Пустой интерес, ведь весь мой день известен мужу поминутно.

– Всё отлично, дорогой. Еще один прекрасный день, – вру я. Хотя какая разница?

Он озвучивает планы на завтрашний день (мои, не свои): что я должна сделать, куда и во сколько приехать, и в чем быть одетой. Его жизнь – вне моей. Его мысли – не для меня. И только его решения – постфактум, для меня. Он решает – я выполняю: “Да, дорогой! Конечно!”.

Как же мне хочется стукнуть кулаком по столу, пролить вино и разбить вдребезги тарелку. Ответить отказом, наконец-то сказать ему в лицо так долго вертящееся на языке: “Нет! Нет! И сто раз нет!”.

Я чувствую непреодолимое желание закричать и раскрошить наконец эту дурацкую тишину. Я хочу сделать хоть что-нибудь, чтобы разрушить идеальную послушность жилища. Мне не терпится сказать, что я – всего лишь декоративная собачка в доме. Не хозяйка (потому что ничего не решаю) и даже не прислуга (прислуга, отработав свои часы, в отличии от меня – свободна и может идти, куда пожелает). Но я молчу. Не могу ничего сделать. Сижу и улыбаюсь. Только давлю зубами на кончик языка: сильно, сильнее, еще сильнее (привычка замужней дамы или непроизвольный мазохизм?). Киваю головой, как китайский болванчик в натертой до блеска стеклянной витрине. Почему я не могу ничего предпринять? По-че-му?

Мой супруг и я. Мы разные. У нас нет ничего общего. Я до сих пор не понимаю, почему он выбрал меня? Зачем ему я? Ведь всё, что близко мне – автоматически далеко для него. Книги, которые с упоением читаю я, кажутся ему бессмысленными. Фильмы, которые ценю я, считаются недостойными внимания. Мир, который люблю я – неприемлемо глуп. Жизнь, которую хочу я, невозможна по определению.

Мои мысли – недальновидные.

Мои чувства – незрелые.

Мои желания – наивные.

Мы всегда завтракаем врозь. Я делаю вид, что крепко сплю, пока он собирается на работу. Как только за ним закрывается дверь, я моментально вскакиваю и бегу на кухню. Включаю музыку с беспечными песенками и пританцовывая, нажимаю кнопку на кофемашине. Мне хочется живого кофе, сваренного в джезве, но я довольствуюсь механическим приготовлением строго выверенной пропорции напитка. Всегда одинаковый на вкус кофе, впрочем, как и многое в этом доме.