Валерия промолчала, понимая, что до этого еще далеко.

В саду было тихо и красиво. Пышно цвели яблони, наполняя округу своим терпким запахом. Под ногами ковром стелились желтые одуванчики, которые Лана хотел убрать из своего сада, чтобы газон был зеленым и без всяких цветов. Но Виктор категорически запротестовал и объяснил это тем, что весна должна быть весной – с желтыми одуванчиками по всему саду, с мать-и-мачехой по обочинам дорог и желтыми пушистыми ветками вербы. И нечего смотреть на соседей, у которых полно заграничных кустарников и деревьев.

– Да, красиво, да, модно, но все это пахнет забугорщиной и чужбиной, – растолковал ей супруг. – А мы русские люди, и мне больше по душе наши белоствольные березы, те же одуванчики, черемуха и вишня.

Супруга подумала и согласилась. Правильно, что им дела до соседей, которые засаживают свои территории диковинными растениями, изощряются, выдумывают, приглашают дендрологов и фитодизайнеров, чтобы те помогли им обустроить сад и место для отдыха.

Родители Ланы засобирались домой. Они жили недалеко от детей в своем доме и могли видеться с ними в любое время. Все проводили их, попрощались и вернулись к столу.

– А давайте выпьем за любовь, – предложил неожиданно Игорь и обвел всех своим грустным взглядом. – Я все равно верю, что она есть – чистая, неподдельная, ненаигранная.

– Я тоже, – поддержала его Лера и вздохнула.

Все посмотрели на них, понимая и сочувствуя, а еще зная наверняка, что тяжело принять такое решение, как развод.

Они выпили. Молча, тихо, без слов. За столом наступила пауза. Гости молча смотрели на детей, которые резвились в стороне, не желая идти на покой.

На землю медленно опускались сумерки. В саду заметно стемнело. Над домом появились первые звездочки. А это значило, что завтра погода обещала быть хорошей.

Виктор включил освещение по всему саду и у дома, и сразу стало свело.

Соседи засобирались домой, ссылаясь на домашние хлопоты. Они поблагодарили хозяев за гостеприимство, за вкусное угощение, забрали своих детей и направились к калитке.

Лана и Виктор проводили их, как и подобает хозяевам, закрыли за ними дверь и вернулись к столу.

– Павлик и Настя, вам тоже пора спать, – напомнила мать. – Идемте, я вас помою и уложу.

Они ушли, а Лера и Игорь уселись на просторном диване-качелях, намереваясь поговорить по душам.

Виктор начал убирать со стола ненужную посуду, навел порядок и вскоре присоединился к ним. Уже втроем они тихо и мирно вели беседу.

– Лер, ты что загрустила? – поинтересовался Цветков.

– Так, – отговорилась она.

– Как твои гонки?

– Да вот думаю, надо прекращать гонять со скоростью света. Пора опуститься на грешную землю.

– Да ладно! Это же круто! – подбадривал ее Белых.

– Круто. Только, что я имею от той крутизны?

– Ты из-за развода, что ли? – догадался он. – Да, найдешь ты себе мужика! Твой еще жалеть будет, что ушел от такой красавицы!

– Наверное, я взрослею, – улыбнулась она. – Последнее время все думаю о парнях, которые погибли на гонках. Многие из них ушли совсем молодыми.

– У каждого своя судьба, – рассудил мужчина. – Они могли бы погибнуть и просто в аварии на дороге. Ты сама знаешь, что сейчас творится на наших трассах.

– А если нет? Если – это наш азарт, который угробил столько жизней?

– А я все равно верю в судьбу, – поддержал разговор Игорь. – Вот, что на роду написано, того человек не избежит, то он и получит. Как говорят: кому суждено утонуть, тот в огне не сгорит.

– Но не мы ли кузнецы своего счастья? – не соглашалась с ним Валерия. – Если я могу ездить спокойно, а несусь быстрее скорости, с которой летает мой ангел. Зачем? И я последнее время задаю себе один и тот же вопрос: а не самоубийцы ли мы?

– Ну ты сказала! – оговорил ее Виктор. – Это просто азарт. Желание доказать всем и себе, что ты ничего не боишься, ты смелая и крутая.

– Для чего? – повторила свой вопрос Лера. – И надо ли вообще кому-то и что-то доказывать?

– Знаешь, я очень горжусь, что у меня есть такая знакомая, как ты, – сознался Белых. – И я на работе всем мужикам говорю про тебя. Они не верят, что ты не просто механик, а ты еще и гонщица.

– Все это бахвальства ради, – вздохнула она. – И на кону не деньги и не азарт, а на кону человеческие жизни. Сколько детей не родилось, сколько семей не состоялось? Я вот тоже могла родить, а предпочла поехать на те гонки, чтобы кто-то мной восхищался, гордился, кто-то похвастался перед друзьям, что у него есть такая крутая подружка. А что в итоге? Я никогда не познаю счастья материнства. Мне скоро сорок, а я, как и все женщины, очень хочу ребенка. Очень! Понимаете?