Вика вместе со своей труппой четырехлетних артистов повторяла движения, попутно делая замечания отстающим. До итогового концерта оставалось всего ничего, а ребятня все равно сбивалась к концу песни и начинала хаотично скакать. И костюмы не готовы. И аренду за зал подняли, а мамочки платить на 500 рублей больше за месячный абонемент отказались. Мама Славика Кузнецова даже назвала Вику бесстыжей, а шепотом – крохоборкой. Но дети так ждали весеннего концерта, что Вика пожалела малышей и решила доработать до него практически себе в убыток. Потом надо будет подыскивать новый зал, лучше рядом с домом, чтобы не тратиться на проезд.

В общем, работала Вика на голом энтузиазме.

– Кружимся, кружимся, – приговаривала она, хлопая в такт, когда в стеклянной двери замаячил Родя.

Раньше Вика работала в команде Роди аниматором. Иногда он просил ее выйти на заказ по старой дружбе. В последнее время только это и выручало.

– Через полчаса выезжаем, – прошептал Родя, приплясывая за Викиной спиной, – я костюмы принес, тут переоденемся и поедем.

– Мы уже заканчиваем. Приготовились! И я ле-чу с то-бой…

– Най-на-на-на!.. – закружились дети, выставляя коленца и взмахивая руками.

– А что у вас за ретро-вечеринка будет? – спросил Родя, когда всех детей разобрали мамы. – Почему под Моргенштерна им танец не поставишь?

– Дети, когда совсем маленькие, любят старые песни, ты не замечал?

– Неа. Мне за это не платят. Но эту песню я знаю. Она еще в «Ну, погоди!» была. Я сразу Волка представляю, когда ее слышу.

– Волка дети точно не представляют, – задумчиво проговорила Вика, – и «Ну, погоди» они как раз и не смотрят… Знаешь, кажется, что все хотят сесть мне на шею.

Перед уходом Славик Кузнецов сказал, что пропустит следующую репетицию, потому что они с мамой летят на «Сышилы». Вика не любила считать чужие деньги, но обвинение в крохоборстве вдруг стало особенно обидным. Настоящая крохоборка вряд ли бы продолжала танцевать с ребятней под Магомаева за копейки, с такой-то арендой.

– Характер у тебя такой, – сказал Родя, доставая костюмы из рюкзака. – Тут есть утюг? Платье твое помялось. И мне плащ заодно гладани.

Через полчаса в виде Дарта Вейдера и принцессы Леи они вышли из здания. Чубакка уже ждал их в такси.

– И это у меня еще ретро-вечеринка, – пробормотала Вика, приподнимая белое платье, чтобы то не запачкалось в придорожной слякоти. – К кому мы вообще едем?

Родя засмеялся:

– День рождения у двух сестер. Им три и шесть лет, а родились в один день. Папаша ювелир, блин.

– Зачем маленьким девочкам Дарт Вейдер на празднике? Девочки любят принцесс.

– Поэтому ты – принцесса Лея, – Родя довольно щелкнул ее по корзиночке из фальшивых кос. – Залазь давай.

– Привет, Виталя, – поздоровалась Вика с Чубаккой, сидевшим на переднем сиденье.

– Да какой из Витали Чубакка, он же до пупа ему только достает! – хохотнул Родя. – Сначала договорились на Оби-Вана, но в последний момент «ювелир» затребовал эту псину с винтовкой. Я костюм вчера всю ночь проветривал, он непопулярный, завонялся весь. Так что Виталя оказался в пролете. Фактура у него не та.

Таинственный Чубакка так и не представился. Вика хмыкнула и стала смотреть в окно. Таксист не мигая пялился на всю компанию.

– Я один раз вез Спанч Боба с Патриком, – сказал он, – но вы, конечно, круче. На Звезду Смерти поедем?

– Начнем с ресторана «Пеликан», – бодро отозвался Родя и ткнул Вику в бок, – а там посмотрим.

Праздник был странный. Младшая именинница испугалась и сидела у мамы на руках. Старшая в ужасе смотрела на арбалет Чубакки, перекинутый через плечо. Папаша-ювелир был пьян в дрова и без конца фотографировался со всеми артистами по очереди.

– А ты кто? – шепотом спросила у Вики в середине представления младшая девочка и потрогала ее прическу.

– Принцесса Лея.

– Папа обещал нам Анну и Эльзу, – сказала старшая, глядя, как счастливый папа лупит Дарта Вейдера по спине световым мечом.

– А собака не кусается? – снова спросила младшая, показывая пальцем на Чубакку, лихо крутящего фигурки из воздушных шаров. Движения его рук показались Вике смутно знакомыми, но она только сказала:

– Не бойся, это добрая собака.

– Заморозь ее на всякий случай, – посоветовала девочка, но сестра сердито поправила:

– Это принцесса Пея, а не Эльза, она никого не морозит.

И обе девочки обреченно пошли участвовать в новом конкурсе. На Родю тем временем снова пер «ювелир»: