— Ага, — согласился Боб. — Я бы сам оторвал. Эх, вот когда я в цеху работал, нам такого не спускали. Я брак проверял сам за собой. Ни одной косой детали из моих рук не вышло.

Мастер не был особо треплив, но иногда на него находило. Правда, больше нескольких предложений за раз я пока не слышал, но мы и работаем-то три дня вместе. Все бы ничего, вот только он слегка якало, а это немного надоедает. Но все в сравнении. Лучше он, чем улица.

С противным скрежетом открылась дверь. В наше подземелье кто-то спускался, поэтому Боб отложил очередной мушкет и начал вытирать тряпкой, что носил в кармане, руки. Гости в темном подвале бывали редко, насколько я успел понять.

— А здесь у нас работает Мастер Боб. Каждая винтовка проверяется им. Каждая, без исключений, — рассказывал кому-то Чен.

Мы с Бобом переглянулись, и в глазах мастера я увидел размышления на тему: «не стоит ли запихнуть пацана в какой-нибудь темный угол от начальства подальше». Мужик решил оставить все как есть. Я же быстро просмотрел журнал. Помарок нет, почерк разборчивый, все в порядке. Особого мандража не испытывал, но и получать по шапке из-за какой-нибудь мелочи не имел ни малейшего желания.

К нам спускались четверо. Помимо Чена, это были молодой мужчина, женщина средних лет и девчонка, на года два или три старше меня. Все трое носили родовой символ: три цветка на фоне незамкнутого круга. Ни разу не видел, хрен его знает, что за перцы. Причем самый наглый взгляд был у девочки, взрослые хоть и демонстрировали положенную родовитым надменность, но именно что положенную. Боб, да и я, согнулись в поклонах, пока Чен продолжал:

— Любой брак производства фиксируется и отправляется на доработку. Надежность каждого мушкета — наша визитная карточка.

— Что здесь делает пацан? — спросил мужчина.

Спросил без особой неприязни, только потому, что я стоял рядом с журналом, и не был взмылен, как мальчишки, работающие на принеси-подай.

— Это Като, — Чен чуть замешкался, прежде чем продолжить. — Умеет писать и считать. Помогает мастеру Бобу, ведет журнал...

— Мальчишка, — фыркнула девочка. — Ты хотя бы учился? Нет? Не отвечай, мал еще, не ходил в школу.

Странно, что взрослые ее не остановили. Старшая ветвь? А за меня решил вступиться Чен.

— Все в порядке, госпожа Бао. Я лично его проверял. Если бы не был уверен, что он в состоянии выполнять...

Но, девочка спустилась к нам и заглянула в журнал. Через пару минут раздался повторный хмык, уже не такой надменный.

— Ладно, верю. Прочитать можно. Парень, где учился?

Стоял я все так же, глядя в пол, но этот вопрос был адресован мне.

— Сам, госпожа.

— Врешь. Почерк устоявшийся. Кто-то учил, — отрезала малышка.

Я даже замешкался от такого захода. Какой почерк? Специально пишу аккуратно, чтобы все было разборчиво, а значит почерк в журнале неестественный. Да и кто обучает пигалицу чтению почерков?

— Госпожа, не издевайтесь над мальчишкой, — попросила женщина. Кажется, она улыбалась. — Главное, чтобы не было ошибок.

Бао развернулась на месте, топнув ножкой в туфельке.

— Я ищу шпионов! Отец сказал, что Бьерны обязательно оставят шпионов. А этот мальчик подозрителен.

И тут до меня начало доходить, что девочка просто играет. Чертовы аристократы с их закидонами.

— Но Като — всего лишь парень с улицы. Он...

— С улицы? — перебил его молодой мужчина. — Вы сказали, что подмастерья набираются из детей мастеров.

— Эм... Да, в большинстве случаев так. Но парень смекалистый. Я его случайно заметил, и...

Чен еще говорил, но параллельно раздавались звуки шагов. Мужчина остановился передо мной приказав:

— Выпрямись.

Я послушно поднял голову и вопросительно посмотрел на аристократа.

— Смекалистый пацан с улицы? Умеющий читать и писать? Еще и считает? — его холодный взгляд заставил меня невольно поежиться. — А это действительно подозрительно. Я имею сомнительное удовольствие часто контактировать с детьми улиц. Никто из них не может похвастаться усердием в постижении наук. Смекалистость — да, без смекалки на улицах не выжить, но счет?