— Вот здесь они, Агата, в кладовке, я специально все для них освободила.

Достаю с полок увесистые коробки, разбираю, раскладываю на столе. Маленький Януш крутится вокруг, ему все интересно. В одной из коробок нахожу игрушки, подаренные в детстве папой — куклу и плюшевого зайца. На глаза набегают слезы — я помню, как папа учил меня, что старые игрушки выбрасывать нельзя.

— Это же не просто куски ткани, набитые ватой, дочка, — говорил он, — это друзья. Пообещай мне, что никогда не выбросишь их, будешь хранить как память о своем детстве и своем старом отце. Обещаешь, Агатка?

Конечно, я обещала. Сначала они сидели на самом почетном месте у меня в комнате, потом переехали в его мастерскую, а потом отец и вовсе сложил их в коробку и спрятал на антресоль.

Вдруг особенно остро понимаю, как мне не хватает отца. Достаю игрушки, ладони покалывает, даже сейчас им тепло от воспоминаний. Тепло разливается по телу, доходя до сердца, и немного становится легче.

«Спасибо, папочка, ты всегда мог меня утешить».

Еще немного стою, держа в одной руке куклу, в другой зайца, а потом возвращаю их в коробку. Пускай хранятся тут, пока я буду работать.

Я хочу сделать Арсену запонки. У меня есть красивый эскиз, и хоть я больше специалист по камням, чем ювелирный мастер, но на запонки меня хватит. Осталось подобрать камни. Нахожу свою брошку в виде трех орешков и достаю оттуда два камня.

Это агат, полудрагоценный камень. Но я не собиралась делать для Арсена дорогую вещь, я хотела, чтобы это было просто красиво и напоминало обо мне. Его пустой чек с подписью я изорвала на мелкие клочки. Пускай у нас все началось с денег, с аукциона, но эта неделя, которую мы провели вместе, к деньгам не имела никакого отношения.

Я вспоминаю его каждый час, каждую минуту. Ношу закрытую одежду, чтобы мама не видела засосы и синяки там, где Арсен сжимал меня руками — по отпечаткам его пальцев на моей коже вполне можно делать дактилоскопическую экспертизу.

Так и работаю, ощущая то охватывающий с ног до головы жар, то леденящий холод, то покрываясь мурашками. Что он мне скажет, когда увидит? Не хочу навязываться, он сказал мне, что ничего не может обещать, я знаю, что он до сих пор тоскует о своей семье. И что мне нет места в его жизни, тоже знаю. Я лишь хочу попрощаться.

Приступаю к огранке. Камни для орешков отец выбрал круглые, как в бусах, но для Арсена они должны стать особенными. Я не просто так выбрала черный агат. В древности он считался одним из самых сильных королевских оберегов, не зря его называли магическим. Камень-маркиз, камень-князь. Я даже читала, что его очень не любят вампиры. И пускай я не верю в вампиров-нелюдей, вампиры-люди явление очень даже частое.

Запонки получаются очень красивые, я даже не ожидала. Смотрятся на удивление дорого, впрочем, ювелирный дом «Oscar De La Renta» поднялся именно благодаря своей коллекции с черным агатом. Но я не настолько искусно владею огранкой, я просто люблю.

А еще они очень мужские, как раз для такого как Арсен. Мой Арсен. Мой Шерхан… Черный агат сверкает как глаза тигра, и я не могу удержаться, целую один камень, затем второй. Хотя больше хотелось бы поцеловать их хозяина.

У отца даже коробочки подарочные сохранились. Складываю в футляр запонки и еду в главный офис компании Ямпольского. На входе подаю охране записку, что я Агата Дворжецкая, хочу встретиться с Арсеном Ямпольским. Суровый охранник что-то смотрит в компьютере, а потом переспрашивает:

— Агата Янушевна?

Киваю. Мужчина хмурится, а мне он почему-то кажется смущенным. Прокашливается.

— Очень сожалею, вы не сможете увидеться с Арсеном Павловичем. Но если вы хотите что-то передать, скажите, я передам…

Ноги вдруг становятся ватными, мне хочется за что-то ухватиться, а кроме второго охранника ничего подходящего нет. Наверное, я побледнела, потому что этот второй охранник участливо интересуется, принести ли мне воды.

— Я очень сожалею, Агата Янушевна, — повторяет тот, что за компьютером, в его голосе в самом деле звучит искреннее сожаление, — но это личное распоряжение Арсена Павловича.

Он не хочет меня видеть. Он отдал распоряжение, чтобы меня не пускали к нему в офис. Он боится, что я начну преследовать его, умолять, просить о любви. Он так ничего и не понял…

Качаю головой, достаю из сумочки футляр с запонками и сую охраннику, машу рукой в сторону лифтов и вверх. Где-то там его кабинет, очень высоко, недостижимо для простых смертных, таких как я…

Медленно разворачиваюсь и иду к выходу.

— Агата Янушевна, — меня догоняет второй охранник, обеспокоенно заглядывает мне в глаза, — вы в порядке? Может, вызвать такси?