Но Мансуров как будто растаял в небе. Тогда и была выдвинута версия, что бывшие покровители его отца теперь взялись покрывать и сына. И надеются отломить хороший кусок из полученного Тагиром наследства.

— Мало мы им тогда отвалили, — сокрушенно качал головой генерал, но Арсен не собирался прогибаться под очередное противостояние силовиков.

— Нет, Коля, я ждать не буду. Ей рожать через две недели, как ты себе представляешь, что меня там не будет?

— А ты что, акушерка? — буркнул Николай. — Родит, куда денется. А вот если ты гонять его начнешь, то гляди, как бы он не забился в какую-нибудь нору с Агатой твоей, и она не рожала у него дома в ванной.

Арсен чуть не задохнулся, когда такое представил. Шли вторые сутки, которые он провел на ногах. Усталости не чувствовал, только тупую саднящую боль в затылке. А на камень в груди он старался внимание не обращать.

Но настоящая боль появилась ночью. Она то затихала, то усиливалась, Арсен с Алексеем как раз просматривали записи, присланные наблюдателями из разных городов. И никого и близко похожего на Тагира с Агатой не находили.

Начали тянуть мышцы, суставы, а потом всего ломать стало. Леша даже предложил выпить транквилизатор и отрубиться, чтобы мозг отдохнул. Но Арсен только отмахнулся, вколол лошадиную дозу обезболивающего и дальше за просмотры уселся.

Под утро в позвоночник будто прут всадили стальной. Раскаленный. Алексей с опаской смотрел, как корчится его босс от спазмов, а Арсен хватал воздух и думал, все уже, надышался. Отпустило резко, как и началось. Он даже не поверил сначала, приготовился к очередной волне, но ни прутьев, ни спазмов больше не было.

Неясная мысль мелькнула и исчезла, изгнанная озверевшим сознанием.

«Нет, не может быть, рано».

А интуиция все громче и громче нашептывала, что нет, не рано. Когда пиликнул экран, он практически был готов к тому, что увидит. И все равно, когда на экране обозначилась крошечная ручка с виниловым голубым браслетом, Арсен почувствовал, как подгибаются ноги.

Сполз по стене на пол и не мог оторвать взгляд от надписи на браслете. Мансурова Агата Янушевна, мальчик, вес четыре двести, рост пятьдесят восемь сантиметров, дата, время…

— Арсен Павлович, — бросился к нему Алексей, но он не мог говорить, молча отдал телефон и закрыл глаза ладонью. Телефон вновь пиликнул, и Леша прочел вслух:

— «Торг начинается».

И следом еще одно:

— «С ней все хорошо».

Арсен сидел неподвижно, продолжая прикрываться ладонью.

«Все хорошо. У них будет все хорошо, а тебе, Тагир, клянусь, ад покажется раем».

— Мы отслеживаем сервер, Арсен Павлович, — начал Алексей, Арсен его остановил.

— Нет смысла, Леша, он скоро сам перезвонит.

И в подтверждение его слов в руке Алексея завибрировал телефон Ямпольского с обозначением на экране «Скрытый номер».

Глава 34

Ямпольский никогда не ставил перед собой невыполнимых задач, но сегодня перед ним стояла задача архисложная — не разорвать на части Тагира Мансурова. И дело было вовсе не в Ермаке — Арсен прекрасно понимал, что генерала в первую очередь заботят собственные интересы. Ему самому следовало убедить Тагира. Убедить сделать шаг в яму, старательно вырытую для него Шерханом. А для этого просто необходимо оставаться невозмутимым. Или хотя бы им казаться.

Вот это было намного сложнее, потому что перед глазами стояла Агата. Поддерживающая большой — для нее просто огромный — живот. Мальчик Ямпольского пошел в отца, «крупный плод» — так было написано в карточке Агаты. Арсена это дико бесило, поэтому она прятала от него карточку. Плод… Сын, а не плод!

Его девочка из сил выбивалась, вынашивая малыша. Она не жаловалась, наоборот, когда ловила на себе тревожный взгляд, улыбалась и даже старалась подбодрить Арсена. Но он все видел.

Как медленно она ходит, как долго поднимается по ступенькам, как тяжело встает с кровати, переваливаясь через бок и руками поднимая лежащий отдельно живот.

Арсен носил бы ее на руках, но Генка ругался, и врачиха Агаткина ругалась.

«Она должна двигаться, мышцы должны работать, а мозг насыщаться кислородом, Арсен Павлович!» — выговаривала врачиха. Кравченко был более категоричен:

«Ты хочешь откормить ее как гусыню?»

И Арсену приходилось просто везде ходить за Агатой, чувствуя себя бесполезным и непригодным прицепом.

Зато она могла спать только с ним и только когда он ее обнимал. Раз Арсен улетел на несколько дней в Вену, но утром увидел по видеосвязи красные от бессонницы глаза и сразу же обменял билет. К обеду был дома, заставил ее поесть, они легли на диван в гостиной, и Агата мгновенно уснула.

Он гладил шелковые густые волосы и старался поменьше шевелиться. Сын сначала прыгал в животе как мячик, но живот лежал на Арсене, и он его тоже гладил. И малыш вскоре уснул. Больше Арсен никуда от них не уезжал.

Агата давно придумала сыну имя, но какое, Арсену не признавалась, а он сразу сказал, что как хочет, пусть так и называет. Ему лишь бы ребенок был здоровым, и его красивая мамочка тоже. И как теперь удержаться и не разорвать Тагира, было для Арсена еще тем испытанием.

Мансуров назначил встречу в ресторане, который располагался в здании с вертолетной площадкой. Он предупредил, что, если с ним что-то случится, ребенку введут инъекцию, после которой у Арсена больше не будет сына. Лучше бы не предупреждал, не ухудшал себе карму. Ямпольский это понимал без лишних предупреждений.