Меня, как и Патрика с Раулем, больше всего интересовали допросы трех леди: Люсьены, Туринэль и Агаты. Последняя, хоть и жила под домашним, вернее, дворцовым арестом, все равно регулярно вызывалась местными следователями, то как свидетель, то как обвиняемая.

Я каждый вечер связывалась с Джорджем, рассказывала ему последние новости и выясняла, что интересного происходит в нашем мире. И так же ежевечерне болтала с Эриком, у которого случился непредвиденный, а может, и предвиденный казус: его постоянная «постельная дама» забеременела.

— Она специально мстит нашей семье, создав столько поводов для сплетен? Или у нее действительно любовное помутнение?! Главное, чтобы это не отразилось на здоровье матери…

Рауль был очень зол, но все же дал официальное согласие на брак вдовы своего брата с новоявленным бароном. Это Джордж от щедроты своей подарил Эрику самый простенький титул, причем даже не по моей просьбе. Уж не знаю, зачем моему напарнику Хелена и что он в ней нашел, но, как говорится, любовь зла… Выбрал и выбрал.

А вот я четвертые сутки пребывала в замешательстве. Вернее, в глубоком старательном погружении в расследование и почти полном игнорировании знаков внимания от обоих лордов. Просто… мысль о том, что я отношусь к Патрику как к Эрику, надо было обдумать чуть более тщательно, не мимоходом.

Мой напарник — привлекательный мужчина, мой жених тоже. С Эриком я ни разу не целовалась, потому что мы с самого начала были лишь друзьями. А с Патриком… с Патриком я целовалась, и мне нравилось. Но ведь мне могло понравиться целоваться и с Эриком!

Все было очень сложно и запутанно. Я ревновала маркиза к Агате, но ведь совершенно точно так же я не хотела, чтобы Эрик встречался с Хеленой! Обе эти леди, по моему мнению, были недостойны этих мужчин. Или Патрика я ревную по-другому?

Одно было ясно точно. Когда на меня смотрел своим стальным взглядом маркиз, мое сердце замирало как-то иначе, чем от тепла во взгляде Рауля.

Когда я видела графа беседующим с другими женщинами, у меня не было ни малейшего желания анализировать, похожа ли моя ревность на ту, которую я испытываю к Эрику.

Я… просто перестала его ревновать, как ни странно!

Могла вообще не подходить, если подозревала или слышала, о чем идет разговор. Или появлялась рядом, кивала даме, обменивалась улыбкой с Раулем, удовлетворяла свое любопытство и уходила заниматься своими делами.

А дел у нас здесь было много!

Психометрический дар Рауля оказался очень востребованным. Мой граф был буквально нарасхват — то политика, то обычное бытовое преступление, то убийство… Преступления в мире фей происходили так же часто, как в нашем. И весть о том, что маг из иного мира может считывать воспоминания предметов, разнеслась по нему как на крыльях. За четверо суток Рауль стал местной знаменитостью. Иногда вещи приносили к нам, иногда графа переносили к вещам.

Патрик помогал тем, кто был занят допросами сторонников старшей принцессы. Их было очень много, а свободных опытных следователей мало. Так что маркиза похищали у нас утром, после завтрака, и возвращали только к ужину. Обедал он чаще всего с коллегами, а не с нами…

Мой дар тоже в основном использовали в помощь сотрудникам политического сыска. Едва там выяснили, что можно достать из колоды карту и уверенно ответить, лжет ли подозреваемый или говорит правду, я стала такой же местной знаменитостью, как Рауль.

И да, мне вернули мою сумочку! Так что для гаданий я использовала обычную колоду, а не прабабушкину.

Четверо суток мы помогали в расследовании местной полиции, заодно собирая по крупицам сведения, чтобы раскрыть до конца наше собственное дело.

Хорошо, что Аировэль в обмен на наглое использование наших способностей умудрился добыть для нас наивысший уровень допуска.

Пусть нас самих не пустили допрашивать старшую принцессу, но маркиз сумел подпихнуть следователям нужные нам вопросы, а потом получить копию протокола допроса.

А вот на допросе Люсьены Патрику удалось поприсутствовать лично. Ворчливый нелюдь взял его в напарники, чтобы разыгрывать доброго и злого полицейского. Злым был лорд Краухберн.

Я бы с этой ролью справилась лучше, но меня к этой, хм, леди не пустили. Испугались, что увлекусь и у нас на одного свидетеля станет меньше. И если честно, наверное, так оно бы и случилось.

В тот день, как раз на наши четвертые сутки активной деятельности во славу местного правосудия, уставший после четырехчасового допроса Патрик даже ужинать сначала отказался. И говорить что-то внятное тоже. Просто подпихнул нам с Раулем два протокола, чтобы мы сами все прочитали, а сам лишь вяло прокомментировал: