Именно тот временный лагерь мне почему-то вспомнился, пока я приходил в себя, глядя в серый от пыли потолок. У нас тоже были палатки, серые от вулканического пепла. Вспомнилось, как утром дежурный кобольд орал: "Подъем! Строиться с мешками!" – и в него летели со всех сторон ботинки.

Так… Меня, похоже, опять продырявили? Я вспомнил взрыв, взлетевшую землю и свой полет наперегонки с лошадью. Потом мы приземлились и лошадь оказалась сверху. Да, это было немножко покруче, чем наш взрывчатый порошок. Но где я теперь? У своих, или у чужих? Глупый вопрос. Здесь всё чужое. Но все-таки: у красных, или меня белые утащили?

Не поворачивая головы, я скосил глаза, но это не дало ровным счетом ничего. Такого же, как и потолок цвета, стены и дощатый пол. Рядом еще одна кровать, но пустая. Место было незнакомым, однако дверь довольно хлипкая, в тюрьмах такую не ставят. Дышать почему-то было тяжело. Я согнул руку и ощутил повязку вокруг груди.

Сразу, как у нас говорят, от задницы отлегло. Повязка – это значит госпиталь. Значит я у красных. И только я об этом подумал, как дверь открылась. Вошел Альф.

– Ну что, доходяга, проснулся наконец? – спросил он, увидев мои открытые глаза. – Силён ты дрыхнуть! Шесть дней прошло, как тебя привезли.

Сказал он это, разумеется, на всеобщем.

– Зато отдохнул, – проворчал я. – Что со мной было?

– Как обычно, весь в дырках и четыре перелома. Долго пришлось с тобой возиться. У тебя ведь природная защита от моей магии, так что работал инструментами. Хорошо, что местное обезболивающее на тебя подействовало, но все равно пришлось ввосьмером держать.

– Ты говорил, что магия действует только на себя, но не на других?

– Вот и видно, что ты с белой дела не имел, только с черной. Когда лечишь, заклятие накладывается именно на себя.

"Дурак сто лет живет, сто лет учится, но умным себя считает" – есть у нас такая пословица. Это к тому, что все мы чего-то не знаем. Чего он лыбится?

Альф тем временем что-то искал в ящике, который выдвинул из моей кровати.

– Держи, – сказал он, протягивая мне маленький бумажный сверток.

Я развернул бумагу. Внутри было несколько небольших кусочков металла и две пули.

– Что это?

– Из тебя достал.

– Ну и выбросил бы. На что они мне? Говоришь, прошло шесть дней? Белых остановили?

– Конечно. Иначе ты здесь не лежал бы.

– А почему в отдельной комнате?

– Это моя комната. Ты бредил на всеобщем. Местным незачем это слушать. Я сказал, что за тобой особый присмотр нужен.

– Понятно. А…

– Вещи твои здесь.

– Отлично! Там есть бутылка с черной жидкостью?

– Эта?

Он вытащил из того же ящика мой орочий эликсир, который я оставил настаиваться, да так и не успел попробовать, что получилось.

– Эта, – сказал я, аккуратно вытаскивая пробку. – Проверим…

Судя по тому, как маг сморщился и как он замахал перед лицом рукой, зелье настоялось как нельзя лучше. Я сделал маленький глоток. По телу заструилось приятное тепло. Вот оно – лучшее обезболивающее! А еще он кровь останавливает. Не выхлебай я бутылочку перед той схваткой в Белом Городе – вряд-ли ожил бы.

Конец ознакомительного фрагмента.