Слез не было. Я больше не стану плакать из-за Львовского. Теперь мое сердце заколочено наглухо. Закрыто от всех чувств.

— Что ты творишь?! — прошипела новоиспеченная женушка, пробираясь ко мне сквозь толпу. — Что ты устроил? Рома! Вернись в зал! Губернатор ждет! Он откроет церемонию поздравлений!

Я смотрел на габаритные огни машины, в которой уезжала девчонка.

Все прошло именно так, как и планировалось. Уже утром, согласно договору, капиталы Несторова перетекут на мои счета, а шустрые адвокаты оформят нужные документы.

Живи, да радуйся, Рома! Живи, да радуйся!

А не выходило.

Игнорируя шипение Дарьи, развязал галстук.

— Я предупреждал, Даша, — процедил, глядя в красивые глаза теперь уже законной жены. — Велел не лезть к ней. А ты забыла.

Несторова съежилась, когда я обхватил ее локоть и сжал. Если Дарья считала, что став женой, сможет управлять моей жизнью, то крупно просчиталась.

Именно это она и прочла по моим глазам. И замолчала, хватая воздух ртом.

Телефон завибрировал в кармане. А я зацепился за звонок, точно утопающий за спасательный круг. Знал, еще секунда, и я окончательно превращу мероприятие в фарс.

Всего один взгляд на девчонку вынес мой мозг.

Какая же она была красивая в этом платье! Пришла и разрушила мой мир. Ввела в дикий транс. Скрутила, выпотрошила и заставила чувствовать.

«Скажи это чертово «да»!» — навязчиво зудело в голове, а взгляд неотрывно следил за опущенной головой и водопадом темных волос.

Так нужно. И я сделал именно то, чего окружающие ждали от меня. Капиталы умножились на радость всем акционерам, на радость Несторову, отцу и, разумеется, мне. А я лишний раз доказал всем и себе в том числе, что моей жизнью правят лишь деньги.

— Да! — нетерпеливо бросил я в трубку, отвернувшись от Дарьи.

Плевать, пусть возвращается к гостям или валит нахрен домой. Не интересно.

— Значит, тебя можно поздравить, сын, — бормотал отец.

Разумеется, его не было на торжестве. Львовский не выходит из дома уже много месяцев. Но умудряется контролировать каждый мой шаг. И это бесило.

— Не слышу радости в голосе, папа, — ухмыльнулся я.

Пронзительный ветер швырнул ворох снежинок в лицо. А я запрокинул голову.

Колкие иглы не ранили. Наоборот, принесли секундное облегчение. Всего на миг, но притупили ядовитую горечь, разлитую по языку.

— Ром, я не часто прошу тебя о чем-либо, — спокойным голосом проговорил отец. — Сядь, пожалуйста, в машину.

Перед входом в отель припарковался лимузин. Тонированное стекло опустилось.

Сам Львовский почтил меня своим присутствием. Очевидно, собрался ткнуть мордой в очередное дерьмо.

Я убрал телефон в карман брюк. Долбаный старик со своими сюрпризами!

— Что опять я сделал не так, а? — заорал я, оказавшись в салоне. — Я, млять, выполнил обещание! Сдержал слово!

Отец лишь поджал губы и отвернулся.

— Прости меня, сын, — неожиданно проговорил он.

Я решил, что ослышался. Рехнулся. Эмоции рвали на куски, а кожа рук все еще горела в тех местах, которых касалась Ратти.

Я псих, да. Точно. Пришлось заставить себя слушать, пусть зверь во мне и рвался догнать тачку и схватить девчонку.

Разговор с отцом был долгим. Без свидетелей. У черта на рогах. Под завывания разыгравшейся метели.

Темы были разными. Много откровений. Много новых сведений.

Я получил неопровержимые доказательства своих подозрений. В том числе и о личности человека, предавшего меня. И теперь сам должен был решить, что делать со всей той кашей, что вывалил на меня отец.

— Дерьмовыми людьми ты окружил себя, Рома, — кашлянул отец и потер озябшие ладони, а я невесело усмехнулся.

— Зачем тебе это все? — спросил вдруг я. — Зачем помогаешь? Тем более, сейчас.

Мой отец никогда не помогал мне. Скорее наоборот, тыкал носом в дерьмо, точно нашкодившего щенка, указывая на свое место. Место внебрачного сына. Место темного пятна на идеальной репутации уважаемого семейства Львовских.

— Мне далеко до заботливого отца, — усмехнулся старик. — Но ты мой сын. Единственный. К тому же, один мудрый человек сумел рассмотреть в нас с тобой что-то хорошее. Считай это вторым шансом.

—Кто? — прищурился я. Кажется, сюрпризы не заканчивались. И старик, как чертов фокусник и махинатор, вынимал тузы из рукава.