Шрифт:
Дотянуться до портфеля - дело секунды. Полудин вытянул несколько листов чистой бумаги, карандаш и стал быстро набрасывать схему. Собственно говоря, все примитивно. Рядом с бункером, на той же высоте, туда-сюда ходит механическая рука: ухватила компонент в бункере и отошла, ухватила и отошла. Все гениально просто. Можно приехать в Москву, согласовать это в отделе, провести совещание у главного инженера, одобрить в главке, и на полгода всему здоровому коллективу работы хватит. А так одному среднему инженеру вроде меня - два часа делов.
Он вскочил, вытащил из портфеля логарифмическую линейку, придвинул к кровати второй стул, отглотнул еще водки из горла, закашлялся (плохо прошла: сивухой, мерзавцы, народ травят) и убрал с глаз бутылку. Блестящая идея, чистая, без балды! Ай да Полудин, ай да сукин кот! Завтра покажу на заводе главному конструктору - тот опупеет.
Никто не отвлекал от дела, и сопутствовало состояние полной необязательности. Когда Полудин взглянул на часы, было пять минут первого. Тут раздался пронзительный звонок. Телефон звонил и умолкнуть не собирался.
3.
Никому из заводских он телефона не давал, да и сам его не знал. Жена не стала бы его разыскивать. Дежурная по этажу, вот это кто. Хочет, небось, выяснить, когда я освобожу номер. Полудин сбросил листки со схемами на пол, придавил логарифмической линейкой и, матюгнувшись, вскочил. Снял трубку и держал равновесие на пятках на холодном паркете.
– Добрый вечер!- сказал таинственный глухой женский голос.- Еще не спите?
– Кого вам?
– А вы разве не один?
На всякий случай Полудин оглядел комнату. Почесал одной волосатой ногой другую.
– Допустим, один, и что?
– А чего вы делаете?- продолжала выяснять она.
– В общем, это... ничего. Кайф ловлю.
– Кого?
– Не кого, а чего.
– И поймали?
– Допустим...
– Тогда поговорите со мной. Мне скучно.
Сонливость исчезла, уступив место мальчишескому любопытству, которого Полудин не испытывал много лет. Попросту забыл, что такое ощущение может быть. Его разыгрывали. Он понимал это и потому мог поддержать игру в том же духе.
Зацепив ногой, Полудин приволочил один мокрый ботинок, потом другой, сунул в них ноги, пожалев, что не захватил из дому тапочки. Это жена виновата, не могла напомнить. Он вытащил сигарету, закурил.
– Что вы курите?
– "Мальборо",- сказал он, скосив глаза на пачку "Примы".
– Не очень-то вы разговорчивый!- в трубке послышалась нота удивления.- Не хотите со мной поговорить?
– А вы откуда?
– Из Кишинева. Я вино привезла.
– Вино?!
– Что ж тут особенного? Ви-но. А вы кто?
– Так сказать, инженер.
– Откуда?
– Из Москвы.
– А у тебя жена есть?
– Жена?- он поколебался, заполнять ли по телефону эту графу анкеты, но охотно перешел на ты.- Допустим, есть. А у тебя?
– У меня ушел. Месяц прожили и месяц, как ушел. Не мужчина, тряпка. Подонок!
– Сколько тебе?
– Девятнадцать уже. Меня Ингой звать. А тебя?
– Виталий.
Надо было на всякий случай сказать любое другое имя, но уже слетело с языка.
– Виталий? Я думала...
– Что?
– Думала, что не Виталий. Виталий тебе не подходит.
– Как это - не подходит?
– Я видела.
Полудин посмотрел на часы: четверть первого. Ресторан внизу наверняка уже закрыт. Да и денег все равно нет. Как в объявлении на вокзале: "Граждане, едущие в командировку! Ресторан направо. Граждане, возвращающиеся! Кипяток налево". Бородатый анекдот, но живучий. А ведь выпить необходимо. Всегда в таких случаях с бабой надо выпить. Сперва напоить, это всем известно. К счастью, есть почти полбутылки водки, хватит.
Она прервала паузу.
– Ты почему молчишь?
– Думаю.
– Не думай, приходи в шестьсот восьмой.
– И у тебя есть вино?
– Раздала.
– Кому?
– Подонкам, которые разгружали.
– У тебя все подонки?
– Ты - нет. Не придешь, если нет вина?
– Приду!
Трубка упала на аппарат.
Виталий стал стремительно одеваться, словно мог опоздать.
4.
За тридцать пять лет жизни Полудину пришлось послушать немало историй о случайных романах и прочесть кое-чего, особенно в переводах иностранной литературы. Он и сам, когда начинался авторитетный мужской треп на эту тему, мог высказать мнение о женщинах и вспомнить несколько историй. Правда, чужих, которые он выдавал за свои.
Сам он для мгновенных любовных ситуаций приспособлен, видимо, не был и - стыдно признаться - не испытал их ни разу. Ходоком по бабам Полудин не родился, это уж точно.
Броских достоинств, которые сразу привлекают женщин, как мотыльков, Полудин не обнаруживал. В студенческие годы, когда мгновенно возникали и распадались пары, он в них не попадал. И не потому, что не хотел. Просто, чтобы заинтересовать своей кого-нибудь персоной, ему надо было долго ходить, доказывать, какой он хороший. Он начал нравиться, когда у него самого первое чувство прошло и возникли совсем другие отношения, почти родственные, и надо было жениться, что он сразу же и сделал.