После секретной инструкции, которую мы с Саске за пару секунд зачитали в свитке, чтобы ничего не говорить вслух, разошлись на дежурство.

В подобной вылазке был определённый толк. Скрытый Дождь не может контролировать всю территорию своей страны, особенно во время урожая: самим им и их крестьянам тоже надо что-то есть. Хотя было видно, что страна очень бедная. Никаких особых излишеств. Здесь ценят сухость и тепло. Дома строят на сваях и каменными, дерева не так и много, в основном кривоватые сосны, которые растут на скалах. Я долго думал, чем же они растапливают очаги, всё же сухие какашки у них вряд ли найдутся, и нет торфа, как в Стране Травы. Не газом же? Но оказалось, что в горах вокруг имеется горючий сланец и даже каменный уголь встречается, но он не ценится так, как сланец…

— Дяденьки, купите у нас хиси, пожалуйста, — внезапно раздался тонкий голосок, и мы с Саске остановились перед двумя голоногими детьми: пацаном, лет восьми, и девчонкой чуть помладше Шикару.

Надо сказать, что почва везде была довольно твёрдая, каменистая, не было сильной грязи, но вода во время дождя стояла и пузырилась минимум по щиколотку, и могла доходить до середины голени. Нам в караване выдали что-то вроде резиновых сапог, сплетённых из желтоватых волокон, а сверху намазанных смесью смолы и чего-то ещё. На ощупь было шершавым, но не липким и воду не пропускало, хотя и требовало портянок, так как волокна внутри были довольно жёсткими и могли натереть в кровь. Сверху ещё было более тонкое плетение со шнурком, которое требовалось туго завязать на икре, тогда и более глубокие места можно было спокойно «прочапать», не намочив ног. В Дожде люди побогаче, вроде наших поставщиков, тоже ходили в таких сапогах. Остальные — кто в чём, и в сандалиях, и в башмаках из кожи змей и саламандр, и босиком, как эти дети.

Такие потоки воды, наверное, очень сильно стимулируют местных шиноби научиться контролю чакры и бегать по воде «аки по суху». На наше сопровождение из ниндзя Конохи, которые гордо отказались от резиновых сапог и остались в своих ниндзя-ботинках, все смотрели с нескрываемой завистью. Всё же к этим сапогам нужно было приспособиться. Одному мне было хорошо: я чего только не носил на своих ногах, включая и «нетки».

— Если хотите что-то продать, идите к приказчику, — ответил детям Саске. — Мы просто охранники и ничего не покупаем.

— Господин Гузо прогнал нас, он не хочет, чтобы мы продавали свои хиси вашему торговцу, — начала сбивчиво объяснять девочка. — Мы собрали их на дальнем горном озере, которое принадлежит нашей семье, там они крупнее и вкуснее, чем в долине. Нас прогнали люди Гузо. Он хочет забрать наше озеро, потому что у нас не будет выбора: нашей матери нужны лекарства, нужны деньги на них. Он сказал, что мы должны всё приносить ему… А мы… Не хотим. Отец так много сделал, чтобы наши хиси были крупнее и другого вкуса, он всё рассадил по своему плану… Но отец умер этой зимой. Если Гузо заберёт наше озеро, то в следующем году нам нечего будет есть… Помогите нам, пожалуйста.

Мы с Саске переглянулись.

Вообще, что бы там кто ни думал о моём младшем братишке, но Саске весьма остро реагировал на любую несправедливость. Может, он не показывал вида и не орал об этом на каждом шагу, голословно возмущаясь положением вещей, но если мог что-то изменить, то менял и помогал. Это было заметно во всяких мелочах во время похода по местным хлябям. У него было доброе сердце. Особенно если не касаться тем по поводу клана Учиха в целом и Итачи в частности. Если кто-то хотел, чтобы из Саске был слеплен тупой «мститель», то вытравить всю человечность из него получилось только моему «индийскому братцу», когда тот по-своему рассказал Саске «историю Итачи». И то… на время, пользуясь, так сказать, свежими ранами, сильными эмоциями, переживаниями от гибели брата и так далее. Сам факт этих переживаний уже говорит о том, что Саске никогда не было всё равно… Ну а я, выросший на остатках «пионерии», пусть и в некой информационной иллюзии, тоже не остался равнодушным к судьбе этих детей. Но, чёрт возьми, мы были на задании!

Забавно было понимать, что мы с Саске думаем примерно в одном направлении, обсчитывая варианты развития событий. Как бы по легенде денег у нас с братом слишком много быть не должно. Если повести детей к приказчику, то можно опоздать на дежурство, которое начнётся минут через двадцать, как следствие: сбить график, получить нагоняй и пристальное внимание к своим персонам, чего было нежелательно делать. Откладывать тоже не вариант — мы должны по-тихому свалить и если эти дети будут нас поджидать или пристанут к клонам, то могут раскрыть.

— Купите хотя бы немного, — показала девочка мешочек примерно в четыре моих кулака объёмом.

Хиси вообще-то стоили недёшево, за такой мешочек крестьяне просили тысячу рьё. А потом в других странах купцы продавали хиси по цене минимум от тысячи рьё за пиалку, продавали и дороже, в зависимости от размера плодов и дальности от Дождя. К слову, наша с Саске официальная зарплата, как охранников в этом караване, на двоих составляла около трёх тысяч за месяц, плюс можно было есть хиси сколько влезет. На деле оказалось, что охрана ела «неликвид», то есть эти плоды на месте сортировали, и самые мелкие, сколотые или царапнутые отдавали на наш стол. Дёшево и сердито.

Неудивительно, что если кто-то в крестьянской семье был шиноби, даже пусть генином, то это была как манна небесная. По сути, можно получить половину месячной зарплаты охранника в караване за единоразовый выгул собак в Конохе. Протектор самой занюханной гакурезато — это пропуск в мир больших денег и зарплат. Как-то я раньше об этом если и задумывался, то не в таком ключе. Всегда было странно, зачем нукенины продолжают носить протекторы на видном месте? Типа снял и тебя никто не узнает, гуляй себе. Но теперь мне многое стало понятно. Официально тут не было какого-то сильного сословного деления, например никто Саске не сказал, что «чего ты, деревенщина, носишь меч, тебе не положено». Всё опять упиралось в деньги. Оружие стоило недёшево, и заполучить нормальный меч — это реально могло быть мечтой или накоплениями после многих миссий. Впрочем, я и сам «поднимался» вначале без особой поддержки и помню, как это — считать каждый рьё и вести скрупулезную бухгалтерию, думая, на чём лучше сэкономить.