Дом Ахмета Мехмет-Оглы, брата Саида, находился напротив места, называемого «Баши хамам» – Саид написал это слово на листке бумаги. Он же приложил схему, согласно которой нам нужно было следовать по дороге, по которой мы въехали в город, никуда не сворачивая. И этот «хамам» должен был быть первым крупным зданием, с левой стороны дороги, не являвшимся ни церковью, ни мечетью.

Однако на первой же развилке мы, похоже, повернули не туда – и совершенно неожиданно оказались в лабиринте маленьких улочек. Мы попытались выехать на ту улицу, по которой ехали первоначально, но заблудились еще сильнее. Не раз мы спрашивали у людей «Баши хамам», но они лишь с улыбкой кивали нам головой, ничего не говоря. Лишь через час нам повстречался человек, немного говоривший по-немецки – он не просто указал путь к этому самому проклятому «хамаму», но и привел к самому дому Ахмета. В Румынии за самую маленькую услугу с нас пренепременно требовали денег, а этот же болгарин гордо отказался от вознаграждения. Какие же они странные, эти славяне.

Ахмет нас встретил настороженно. Но когда я передал ему письмо от Саида, сразу подобрел и пригласил пройти в его в дом, распорядившись, чтобы принесли еды и чаю – турки, как оказалось, не употребляют алкоголь. На хорошем английском наш гостеприимный хозяин упомянул, что провел несколько лет в английской школе под названием «Регби». Эти слова он произносил с непонятной мне гордостью. Сказать честно, я про нее никогда не слышал – да мало ли какие школы есть у этих лимонников.

Ахмет сказал, что дом, из окон которого хорошо видна Цареградская дорога, уже готов, и что сразу же после трапезы он нам его покажет, благо дом этот недалеко. Потом он пригласил меня полюбоваться его коллекцией эстампов с изображением его британской школы. Но когда мы зашли в комнату, где те висели, он сказал:

– Саид пишет, что вам необходим еще один дом, для страховки. И что про него не должен знать никто.

– Да, уважаемый Ахмет, это так, – ответил я.

– У нас есть еще один дом, с другой стороны дороги, – задумчиво сказал хозяин, – из него так же хорошо просматривается путь, по которому будет въезжать в наш город император этих русских шайтанов. Я вас туда приведу сегодня же ночью. Еще одно ружье у меня тоже есть. И оно, и патроны к нему уже в этом доме.

– Спасибо, Ахмет, – сказал я и добавил тихо ему на ухо, – вы просто прочитали мои мысли.

Турок бесшумно прошелся по комнате взад вперед, потом цокнул языком и сказал:

– После всего, что должно произойти, мне будет необходимо так же, как и вам, покинуть город. Ведь, направляясь ко мне, вы на каждом углу спрашивали, где находится мой дом. Мне уже об этом успели доложить. В любом случае, когда вы убьете и императора, и его наследника, то русские и болгары будут в такой ярости, что мне и моим соплеменникам не миновать беды. Так что мы пойдем вместе. Ваших людей выведут к месту встречи мои верные слуги, а вас к нужному месту я проведу лично. Вам всем придется заранее переодеться в местную одежду. Потом мы, как и планировали, доберемся до западной границы – до нее отсюда не более сорока миль.

– Благодарю вас, уважаемый Ахмет, – кивнул я. – А может так случиться, что все мои люди, скажем так, погибнут от рук местных жителей? Ведь болгары и русские – варвары, которые счастливы лишь тогда, когда убивают иностранцев. А если русские власти будут считать, что все, кто покушался на жизнь их императора, мертвы, то нас с вами не станут так уж сильно искать.

Ахмет сначала удивленно посмотрел на меня, а потом зловеще улыбнулся, прикрыл глаза и сказал:

– На все воля Аллаха. И на это, думаю, тоже…

1 августа (20 июля) 1877 года. Полдень. Константинополь. Дворец Долмабахче.

Два человека разговаривали, прогуливаясь по тенистой аллее дворцового парка. Они шли и беседовали, не замечая яркого южного солнца и шума волн, разбивавшихся о мраморные ступени пристани. Глава Югороссии Виктор Сергеевич Ларионов учил уму-разуму будущего Великого Князя Болгарии Сержа Лейхтенбергского:

– Поймите и запомните, Сергей: Болгария – это страна, к которой Россия во все времена относилась по-братски, а в ответ получала порой плевки и оскорбления.

– Я уже слышал об этом, – кивнул тот. – Когда стало известно, какую должность сосватал мне дядюшка, Ирина поспешила рассказать мне кое-что из вашего прошлого, а нашего будущего. Но почему так случилось, Виктор Сергеевич?

– Видите ли, сейчас в отношении болгар и русских царит эйфория, – ответил адмирал. – Своего рода «медовый месяц». Пока еще слишком свежа память о турецких зверствах, и воздух свободы одинаково пьянит интеллигенцию, купцов и простой народ. Но пройдет время, и это опьянение пройдет. И в том, что так произошло в прошлом, во многом была виновата сама Россия. Вместо того, чтобы захватывать командные посты в экономике страны, назначенные Россией чиновники уповали на грубую силу, административные методы управления. А экономика – это базис, на котором зиждется политика и идеология. Но это еще многим в этом времени неизвестно. Мы же через это уже прошли. Так вот, в Европе уже начали завоевывать страны не с помощью оружия, а с помощью денег. Зачем убивать влиятельного человека, если его можно просто купить? И еще: страны, которые желают подчинить себе другую страну, находят представителей так называемой «национальной интеллигенции», которая глупа и продажна. В их головы исподволь вкладывают мысли о том, что «культурная Европа» лучше «дикой России». Сама же Европа будет всеми силами раздувать эту мысль среди тех, кто будет получать образование в ее университетах и элитных школах. В качестве противовеса этому влиянию мы будем развивать экономику Болгарии, привязывая ее к Югороссии, и создадим у себя Константинопольский университет. Надо как можно быстрее создавать сильную прорусскую партию в Болгарии, чтобы не дать вашей стране сползти во враждебный России альянс. Прежде всего не спускайте глаз с Австро-Венгрии. Правда, сейчас Двуединая монархия серьезно ослаблена тем, что Германская империя отказалась следовать в одном строю с Веной. Но ведь канцлер Бисмарк не вечен, и пришедшие ему на смену политики могут снова переориентироваться на союз с Австро-Венгрией. Скверно, что у Болгарии с самого начала стали складываться плохие отношения с ее православными соседями. И тут Австрия подгадила: правящий Сербией князь Милан Обренович смотрит в рот австрийскому императору Францу-Иосифу. И в нашей истории сербы в 1881 году заключат с Австрией тайную конвенцию, направленную против России, а в еще через четыре года нападут на Болгарию. Вот так-то, Сергей… Наши недруги будут все время раздувать вражду между балканскими славянами, всячески противясь их союзу.

Конец ознакомительного фрагмента.