– Как я мог допустить такую выходку со своей стороны? Почему не воспрепятствовал негативному побуждению?

Выбрасывая остатки творческого прошлого, Юрий Павлович прокручивал воспоминания, связанные с написанием своих работ.

– Неплохой отрывок. В тот день вдохновение действительно взяло бразды правления в свои «руки». После идентичных сеансов посещения высокого чувства я пребывал в наилучшем расположении духа, будучи обездоленным и нищим. Я получал удовольствие от проявления своего «Я», которое было выражено здесь – на листах. Перечитывая свою работу, как часто обращал своё внимание на непререкаемый диалог: Юрия Павловича, проживающего в этих символах на бумаге, и Смянцева, существующего в осмыслении познаваемого материала. Ради этого я и работал.

В один момент внутри автора проснулось чувство просвещения. Смянцев заметил мотылька, бившегося о стекло балкона, и решил отпустить его.

– Да, не стоит упиваться наиглупейшими выкриками. Всё же пишу для себя, для души.

Раздался звонок в коридоре, который, словно будильник, размыл ощущения сна и погрузил в серую реальность.

Пётр Николаевич, генеральный директор издательства «Маяк», в котором реализовывал себя наш главный герой, был тучный мужчина 60 лет с насупленным выражением лица, грозными густыми бровями и пухлыми розовыми губками.

– Здравствуй, Смянцев. Удивил, чрезвычайно удивил. Скажи мне: как ты?

– Терпимо. Скован будто, дышать тяжело – заболел, наверное.

– Ясно, братец. Ты думал о том, как будешь, так скажем, сглаживать «выбоины» своей карьерной дороги? Хотя, чем здесь, пожалуй, можно помочь! Ты представляешь: президент Совета Издательств выбрал приоритетное направление в области литературных произведений. Что же он подчеркнул, как считаешь? Комедию! Чепуха! Что думаешь, братец?

– Не… Не знаю. Думаю, веселья нам действительно не хватает. По поводу моей дальнейшей деятельности уже всё решено: я постараюсь более не писать.

– Не согласен с тобой, братец! Посмотри вокруг: на улице одни шуты и клоуны. Противно смотреть. Никакой строгости и самостоятельности! Драма нужна народу. Драма! Нужны слёзы. Только бытовая драма сможет вытащить, как элеватор, это погибающее от инфантильности поколение.

– Посмотрим.

– Кстати, пришёл сообщить тебе одну новость.

Раздался телефонный рингтон, подаривший на несколько секунд Юрию Павловичу свободу.

– Алло, Семён Геннадьевич. Да, я слушаю. За что? Когда получать? Спасибо вам, помощник. До свидания!

Конец ознакомительного фрагмента.