Шрифт:
Но Тумашова трудно было переубедить. Он хоть и вздохнул глубоко, но продолжил гнуть свою линию:
– Александр Яковлевич, главное, чтобы вы согласились. Остальные вопросы я решу. Помните Лиходеева? Он теперь большая шишка в Следственном комитете, генерал.
–Лиходеев? Лёшка? Генерал? Неисповедимы пути господни.
– Он многим обязан моему отцу. Своим карьерным ростом, в частности. И вас хорошо помнит. Обещал помогать во всём.
– Ты уже с ним говорил обо мне?
– Говорил. Он, хоть и не сразу, но согласился. У вас всё будет. Всё, что вы пожелаете. Мне почему-то кажется, что вы, Александр Яковлевич, именно вы найдёте убийцу.
– Да-да, да-да. Неожиданно это всё…
– Александр Яковлевич, поймите, что в таком трудном деле только вы способны мне… нам помочь. Помогите! Чего ты молчишь? – обратился гость к своей супруге.
– Александр Яковлевич! Ради всего святого, – на глазах женщины появились слёзы, и она полезла в сумочку за платочком.
Старик задумался, теребя сухими пальцами отвисшую от старости мочку уха:
– Да-да, несправедливо. Сначала Андрей скоропостижно. Теперь Андрюша в сорок лет. Беда. Несправедливо. А убийца видит, что этот мир несправедлив. Потому и пошёл на это. Не боясь, пошёл. Не опасаясь за свою шкуру. Зло, кругом безнаказанное зло.
– Оно должно быть наказано, – вытерла слёзы Юля.
– Согласен, – вздохнул дед. – Только я вас должен предупредить: мне семьдесят девять. Альцгеймера, слава богу, нет. Деменции тоже. Хотя больной не всегда знает, что он болен, но, судя по всему, я прав. Дураком меня пока никто не называл.
– Александр Яковлевич…, – демонстративно прижал руку к груди Ярослав Андреевич.
– Да я это к тому, чтобы вы не держали затем на меня обиду, если дело не выгорит.
– Само собой, – шмыгнула носом Тумашова.
– Ай, беда! Ай, беда! – Смильтон в досаде хлопнул ладонью по столу. – Я же завтра улетаю. Билеты куплены. Человек ждёт.
– Что за человек? Родственник?
– Да нет. Я с ним списался.
– А что за дело?
– Родословную я составляю. Чего так смотришь? Не для себя стараюсь, для детей, внуков, правнуков. Смысл? Не хочу, чтобы нас считали Иванами, непомнящими своего родства.
– А Рига при чём?
– Нет, я не оттуда. Мои предки со времён Петра в Питере обитали. Но приехали они сюда из города Смилтене. С мужиком одним я списался. У него есть копия церковной книги. В ней записаны все, кто жил в этом местечке со времён царя Гороха.
– Александр Яковлевич, сдавайте билеты, – женщина произнесла это вполне уверенно. – Мы всё оплатим.
– Оплатите, оплатите… Эх, не люблю необязательность. А мужик время долго подбирал, чтобы я смог к нему приехать. Работает он пока.
– Дядя Саша…
– Ладно-ладно. Я понимаю. Это дело потерпит. Не прокиснет. Не смертельно. Ваше важнее. Несравненно важнее. Я понимаю.
Старик задумался. Тумашов переспросил:
– Так ты согласен нам помочь?
– Так-так-так, сказал бедняк… Я-то может быть и согласен. Но всё же подумать надо не только мне. Знаешь, Слава, ты… Нет, вернее, я… Я завтра буду ждать твоего звонка. Если ты не позвонишь, значит, передумал. Я не обижусь.
Гость нахмурил брови:
– Ничего не понял. Зачем мне ещё звонить?
– Знаешь, Слава, просто, когда ты ко мне шёл – ты жил в прошлом. А настоящее оно уже совсем другое. Боюсь, что, встретившись со мной сегодня, завтра вы можете пожалеть о своём решении. Стой-стой-стой! Ничего не говори. Если не передумаешь – звони. Позвони до трёх часов дня. Если не позвонишь, я полечу в Ригу.
Глава третья
26 августа
Смильтон сидел в кабинете следователя СКР и листал дело Андрея Ярославовича Тумашова. Папка была толстой, но стоящей информации в ней было крайне мало. Тем не менее, прочитав документы один раз, Смильтон стал внимательно перечитывать их заново. В руках у него была записная книжечка и карандаш. По ходу чтения он иногда что-то записывал, произнося при этом: «Такс-такс-такс». За соседним столом сидела миловидная брюнетка. Она занималась каторжной для любого следователя рутиной: набивала в компьютере письма, повестки, постановления. На высокой спинке кожаного кресла висел её мундир с погонами капитана юстиции. Дверь резко отворилась, и в комнату с улыбкой на губах ввалился высокого роста полковник:
– Николь…, – увидев старика, он тут же осекся и изменился в лице. – Николь Викторовна, почему в кабинете посторонний?
Она улыбнулась в ответ:
– Юрий Аркадьевич, познакомься, это Александр Яковлевич Смильтон.
Полковник критически оглядел гостя и ухмыльнулся:
– Понял. Теперь мы точно всех переловим. «Криминальная столица» навсегда останется в прошлом. На улицах Питера отныне будет тихо, спокойно и культурно.
Старик выдержал наглый взгляд распоясавшегося полковника, хлебнул чайку и, обнаружив, что чашка пустая, плеснул в неё из потёртого временем термоса новую порцию: