— В чём дело? — как ни в чем не бывало, спросил Рэн в облике магистра Дариэмиэля и уселся на диван, положив ногу на ногу и закинув руки на спинку.

— В чём дело? — прорычал ректор Геонор, — Да у меня, за всю мою историю работы ректором этой академии, никогда подобного не было, чтобы магистр с адепткой разврат устраивали!

— С чего Вы взяли, что разврат? Это все поклёп и наговор, — сказала я твёрдо — это был мой единственный козырь, свечку-то он не держал, ничем не докажет.

— Адептка Шор’эншэ! Да о Вас уже вся академия говорит!

— Правильно говорят, — нагло произнес Рэн и, схватив меня за руку, усадил прямо к себе на колени.

И вообще, как это называется?! Он же сам говорил, что будем все скрывать!

— Эти внезапно нахлынувшие между нами чувства… — продолжил Рэн, и положил мне одну руку на бедро. От смущения я покраснела, а ректор — позеленел от злости…

— Какие чувства!? Отношения такого рода в академии строго-настрого запрещены, магистр Дариэмиэль! — оборвал его Геонор. — Вы же должны это знать, судя по вашему резюме, вы не первый год работаете магистром! Или у светлых в академии это всё в порядке вещей?! Да и вообще! Что это за балаган у меня в кабинете?!

— О, ректор, как я только что пытался сказать, прежде, чем Вы столь грубо меня перебили, мы просто не могли сопротивляться внезапно нахлынувшим на нас чувствам, — продолжал нести околесицу Рэн, — ну, что тут можно поделать? Мы поддались охватившей нас страсти…

— Чтобы я больше никогда такого не видел! — разорался ректор пуще прежнего, отчего у меня даже немного заложило уши. Только Рэн всё так же невозмутимо сидел, улыбался, и поглаживал меня по бедру. — Если я вдруг узнаю, что вы сделали ЭТО на территории МОЕЙ академии, магистр Дариэмиэль, Вы в тот же день покинете пост магистра!

— Вы разбиваете наши сердца, ректор… — грустным голосом протянул эльф.

— Никаких больше факультативов! Вы больше не преподаёте студентке Аширии словесность! Вы больше не подходите к ней! И вообще, пошли ВОН ОТСЮДА! — со всей дури Геонор стукнул кулаком по столу и отвернулся от нас.

Не смея больше задерживаться мы, даже не прощаясь, вышли из кабинета доведенного «до ручки» ректора. Стоило только эльфу закрыть дверь, я прошептала:

— Ты же говорил, что нам нужно скрывать отношения! К чему это всё только что было?

— Уже поздно было что-либо скрывать, когда мы с тобой вдвоем пришли в полночь, да и случай тот, в оранжерее — всё это ректор легко объединил в одну логическую, для него, цепочку. А учитывая, что он не сдержан на язык, как я уже тебе говорил — это лучший выход. Так что у нас произошло внезапное изменение плана — теперь мы, наоборот, не скрываем отношений, ведем себя нагло, и доводим ректора к концу следующей недели до такого состояния, чтобы он сдержал своё обещание и уволил меня, магистра Дариэмиэля. После чего ты начнёшь сильно горевать по мне, и когда ты пропадёшь все подумают, что ты сбежала за мной.

— Тебя точно не заподозрят? — тихо спросила я.

— Нет, об этом облике знают всего трое, и всем Вам я верю, так что всё будет в порядке. Жалко им, конечно, жертвовать — но это, наверное, даже лучшее решение нашей проблемы. Да ещё и мне на это «представление» идти придётся — потому как от моего имени рекомендации у Дариэмиэля тоже были. Нужно будет подстраховаться… — вместо продолжения он вдруг поцеловал меня.

И тут дверь кабинета ректора с грохотом раскрылась и ударилась о стену. Вылетевший из неё ректор посмотрел на нас, и заорал:

— Вы все ещё здесь?! Чтобы я Вас сегодня больше не видел!

Разорвав страстный поцелуй, Рэн нагло хмыкнул и, шутливо поклонившись ему, взял меня за руку:

— Спокойной ночи, ректор Геонор!

Мне кажется, что эльф поставил себе как задачу минимум — довести ректора до сердечного приступа.

— Спокойной ночи, — прошептала я, и пошла следом за Рэном.

Мне почему-то кажется, что в академии у меня начинается «горячая пора», и подливать туда масла будет не только ректор…

Рэн проводил меня до моей комнаты, но заходить не стал, лишь поцеловал на прощание и пожелал спокойной ночи, объяснив это тем, что если он зайдёт, то уже не выйдет до утра — а мне нужно отдохнуть хотя бы немного перед началом учебной недели. Приняв его доводы — я действительно было уставшая — я зашла к себе и обессиленно рухнула на кровать. Сил не было даже на то, чтобы хотя бы раздеться, я только кое-как стащила обувь и завернулась в покрывало. Однако сон всё не шёл, я всё еще была там, в его спальне, и теперь у меня в голове играла мелодия, словно сопровождение тем прекрасным мгновениям: