— Магали! — возмутился Нико. — Я же не маленький! Не собираюсь бежать, лезть куда-то…

И малый замолчал. В этом молчании была и хитринка, и решимость. Он явно что-то задумал и не собирался делиться.

— Короче, никто никуда без меня не лезет! — подвела итог Магали.

— А с тобой? — с улыбкой спросил я.

— Со мной — можно. С тобой — в последнюю очередь. Пока не поправился.

Я не стал спорить. Взял сухую хворостину, забракованную для костра в ямке, и крутанул несколько раз как шпагу. Плечо слегка заныло. Но слегка.

— Все равно тебе надо выспаться, — покачала головой Магали. — Выпей.

— Почему все полезное такое невкусное? — чуть-чуть по-детски хмыкнул я, так, что Нико рассмеялся.

— Потому, что полезное, — заметила Магали и я понял, что засыпаю.

* * * * *

— Проснись, ну, проснись же, — твердила Магали.

Я открыл глаза. Пошевелил рукой. Да, будто и не было пули. Тогда отчего так встревожена лекарка?

— Нико исчез. И еще двое подростков, — сказала она. — И выкопали три тюльпана.

ЛИРЭН

Что это нашло на меня?

Какой-нибудь поэт бы сказал «усталая радость».

Нет, наоборот. Усталости не было. Как будто я не бегал всю ночь по городу, не крался, не таскал своих врагов с ножом у горла, видя стволы, направленные в мою голову. Будто ничего этого не было. А был только страх — лишиться этой женщины навсегда. Страх, что единственный ключ от родного дома упал за борт лодки и скрылся в мутной глубине. Но я прыгнул и на остатках дыхания увидел золотой отблеск, схватил, вынырнул.

Она была потеряна. И теперь — со мной.

Ночь там, наверху, за слоями глины, фундаментами, камнями мостовой, еще не кончилась. А мы будто прожили вместе три-четыре года.

И я знаю, для чего должен жить дальше. До этого я только уворачивался от опасности и убегал. Даже маршалом Братства стал потому, что так лучше. Привык при пожаре бежать на крышу — к воздуху, а на какую сторону спрыгнуть — это разберусь.

Теперь хочу жить ради нее. С ней!

— Маршал, — донесся озабоченный голос Терсана, — у вас бутонов не осталось? Я свои растряс в беготне.

Я обернулся к парню. Да, на лице тревога, но дыхание ровное.

— И я свои потерял. Терсан, ты чувствуешь, что сейчас дышишь без цветов?

— Маршал? — удивился и даже испугался мальчишка.

— Все в порядке, — успокоил я его. — Пока с нами эта женщина, — не удержался, стиснул талию Алины сильнее и зарылся носом ей в волосы, чем вызвал немного недовольное сопение, — цветы нам не нужны. Она — наше дыхание.

— Вы хотели сказать — ваше дыхание? — неожиданно проницательно отметил мальчишка, тонко улыбаясь и к чему-то прислушиваясь.

— Мое все, — хмыкнул я. — А дыхание — оно не бывает чьей-то собственностью. Ладно. Раз брат Ухо расщедрился на тайный ключ — стоит воспользоваться его посмертной добротой. Идемте. Мне тоже не нравится шум позади. Погоня это или нет, но его добродетельность не намерен оставлять нас в покое.

Невнятный топот был еще далеко — враги выбирали, каким ходом воспользоваться.

Наследство капитана Ухо было, не преувеличу, драгоценностью. Что такие ключи существуют, я знал, просто пользоваться не приходилось. Рядом с маршалом всегда адъютант, который ходит и открывает, а до того мне хватало дел на поверхности. Теперь у меня была штучка, позволяющая открывать, а самое главное, находить любые подземные двери. Даже самые тайные и незаметные. И что еще ценнее, их закрывать.

Куда же направиться? Еще не так давно мне было бы наплевать: выйду наверх где придется и как-нибудь разберусь. Но теперь со мной была любимая женщина. К эйфории прибавилась занудная тяжесть — я понял, что впервые в жизни ответственен не только за себя.

— Кстати, брат мар, — отвлек меня Терсан, — в Городе со вчерашнего утра позадушливей стало. Прежде я держал бутон в кармане, теперь надо вынимать и в нос совать трижды в час.

— «Лепесточников обидеть — счастья не видеть», — повторил я рассеянно старое пророчество. — Вот куда нам нужно! — Да, теперь я окончательно понял, что есть лишь одно место, где меня не предадут, где нас не предадут, — пустошь. — Значит, так. — Терсана я подтолкнул в спину, чтобы шустрее перебирал ходулями в нужную сторону. А свою женщину так и держал за талию, хотя идти по узкому подземелью парочкой влюбленных дураков было не очень удобно. Но ведь неизвестно, когда еще нам выпадет шанс просто побыть рядом и ощутить друг друга. Возможно, что и никогда. — Держи ключ. Высвечивай стены впереди, как только найдешь дверь — сигналь. Мы приотстанем на пару шагов, во-первых, на случай обвала безопаснее, а во-вторых, стоит послушать, где там наша добродетель по переходам бродит, вдруг они, сволочи, сами заблудятся и оставят нас в покое.

— Ага, а еще целоваться удобнее, — хмыкнул юный нахал, послушно сворачивая за угол.

— Мы идем на пустошь? — спросила Алина.

Вообще, сокровище, а не женщина — вопросы короткие, по существу и никаких тебе лишних визгов-писков.

— Да, моя дорогая, — ответил я, — надо же узнать, вернулась ли туда кошка с лекарствами.

«Моя дорогая» ответила, что сейчас самое время думать о кошках. Ее ласковое ворчание было прервано новым молниеносным поцелуем. Сначала против меня чуть было не был применен прием «кошачья лапа». Потом Алина сдалась и обняла меня.