Халата в ванной не оказалось, и я вышла, завернувшись в полотенце. В гостиной уже стояли на туалетном столике кофейник и две крошечные чашки. Марты не было. Я присела на диван, и тут она вбежала, держа в руке кувшинчик со сливками, но явно забыв об этом — кувшинчик накренился, и капли сливок аккуратным рядочком падали на ковер.

— Инга, ты слышала новости? — выпалила она. — Это так ужасно, просто уму непостижимо, и о чем только они раньше думали, на что, спрашивается, идут наши налоги, если не могли даже обеспечить надлежащую охрану… — Марта поставила сливки на столик, заметила пятнышки на ковре и метнулась обратно за тряпкой. Надо отдать должное Марте, кроме дамских романов, она горячо интересовалась также событиями в мире и никогда не пропускала выпусков новостей по первому каналу. Правда, в ее интерпретации последние известия всегда приобретали исключительную остроту и драматичность Я добавила в чашку сливок и отпила маленький глоток — вот это я понимаю, это кофе.

— …Только что передали по радио, — продолжала Марта. Она моментально расправилась с пятнами и присоединилась ко мне. — Это просто ужасно и совершенно уму непостижимо' — Она залпом отпила полчашки. — Какой-то бандит, террорист, я так думаю, что он из мусульман, эти мусульмане последнее время совсем распоясались, претендуют на мировое господство, хотя, кто его знает, может, он и еврей, в общем, кошмар! Когда такое слышишь, начинаешь сомневаться, что живешь в свободной стране, да что там, в любую минуту может начаться война, если они там в правительстве такие идиоты! Он, этот террорист, я имею в виду, захватил в заложники самого Президента страны!!! Как тебе понравится?

Я не вполне смогла уследить за потоком Мартиной речи, и поэтому сказала только:

— Ужас.

— Вот! И спецслужбы ничего не могут сделать, потому что он псих, как все террористы, я не понимаю, как это, по-моему, психи должны сидеть в лечебницах, неужели в бюджете нет на это денег? А в результате сам Президент… Боже мой, куда мы катимся?!!

Я сочувственно кивнула и допила кофе. Все-таки чашки не имеют права быть такими микроскопическими. Надо будет послушать новости, все-таки любопытно, что из рассказанного Мартой произошло на самом деле. Похоже, что это как раз тот случай, когда начинают интересоваться политикой даже такие аполитичные индивидуалисты, как я. Надо будет.

А Марта выдержала эффектную паузу и выложила главный козырь.

— И корреспондент сказал, что по непроверенным данным, то есть, он имел в виду, спецслужбы все отрицают — естественно, они всегда все отрицают, вот хотя бы когда взорвался химзавод в Джоан-тауне — что этот бандит будто бы завладел ядерным чемоданчиком! Представляешь?!!

Я опять кивнула.

— Ужас.

— Еще кофе?

Я была не против, и Марта удалилась с кофейником на кухню. Я потянулась всем телом и откинулась на спинку дивана. Снова потянуло в сон, может быть, стоило воспользоваться Мартиным гостеприимством и подремать часок-другой, а уже потом вызванивать контору Дэвиса. Их телефона я не помнила, но он вроде бы был записан на обложке моего блокнота, вот только кинула ли я его в сумочку?.

— Я вообще не понимаю, что происходит последнее время в этом мире, — Марта вернулась и села рядом, но ее слова журчали откуда-то издалека. — Только что передали в криминальной хронике-профессор Странтон покончил с собой Инга, ты меня слышишь? Профессор Странтон, тот самый, ты должна его знать, сказали, что он всю жизнь преподавал у вас в Сент-Клэре… Инга!

Я вскинула голову, крепко зажмурилась и широко раскрыла глаза. Что она сказала? Что-то такое, чего я не могла и не хотела слышать, потому что с меня хватит, хватит!'!

Но Марту было уже не остановить, и я уже не спала.

— Очень крупный ученый, ему было уже за семьдесят, я не понимаю, зачем в таком возрасте кончать с собой, это какое-то всемирное сумасшествие, куда мы катимся? Он у тебя читал?

Я заставила себя ответить:

— Нет, когда я училась, он уже был на пенсии. И тут в глазах Марты появился торжествующий блеск.

— А я и раньше о нем слышала, а я ведь далека от науки, не то что ты. Так вот, у Феликса — это мой кузен, я тебе говорила, — так вот, к нему приезжал друг, он студент, изучает радиотехнику, и этот парень был лично знаком с Ричардом Странтоном! И он рассказывал даже, что они с профессором собирали — что б ты подумала? — машину времени! Я не думаю, что он сочинял, очень серьезный мальчик, худенький такой, в очках, смешной, даже странно, что он друг Феликса. И вот что удивительно: в хронике об этой машине ни слова, сказали только, что он много лет заведовал кафедрой в Сент-Клэре, вклад в науку и все такое, я думаю, это спецслужбы опять скрывают…

И я вскочила, расплескав на пол кофе.

Потому что юркий червячок продырявил наконец пленку подсознания, и образ дежа вю вырвался на поверхность, яркий и зримый. Полированная поверхность круглого столика, слегка припорошенная пылью, и еле заметный темный прямоугольник на ней. Молодой полицейский трясет меня за плечо, я хлопаю сонными ресницами, я ничего не понимаю, но этот стол прямо у меня перед глазами…

И на нем снова нет машины профессора Странтона.

— Инга, ты куда?

На лестничную площадку!

Я распахнула входную дверь, придерживая на груди развевающиеся полы полотенца, я ринулась было вперед — и поняла, что опоздала.

Это была обычная, мирная, ничем не примечательная лестничная площадка полукруглым солнышком. Пять одинаковых дверей на равном расстоянии друг от друга… нет, шесть.

Всего шесть.

Дождь все-таки кончился, небо из свинцового превратилось в светло-серое, я повесила на запястье зонтик, любезно одолженный Мартой. С карниза скатилась крупная капля прямо на мою непокрытую голову, и, вздрогнув, я зашагала вперед. Пока — просто вперед. Нужно было срочно придумать, куда именно.