Зажмурилась и вспомнила, что мне давно не десять и не пятнадцать, что я, вообще-то, взрослая тетка, а бабушка давно умерла. В деревне меня быть не может, не появлялась там уже много лет. Вид крови незнакомки вызвал в голове ассоциативное воспоминание – обстоятельства моей смерти.

Визг тормозов, болезненный удар и бешеные глаза молодой матери. По краям дороги с двух сторон стояли люди в ожидании зеленого света светофоров. К девушке напротив, через дорогу, нагло клеился пьяный молодой человек. Девушка качала коляску и спокойно отнекивалась, не смотря на буяна. Парень стал недовольно кричать и размахивать руками, оскорбившись от такого пренебрежения. От пьяного дебоша проснулся младенец, истошно заходясь в громком плаче. Молодого человека это разозлило. Он скривился и, бортанув плечом девушку в сторону, оттолкнул коляску подальше от себя, желая увеличить расстояние с источником шума. Коляска стремительно выехала на проезжую часть.

Уже горел оранжевый свет, подъезжающие машины начинали тормозить, останавливаясь у полосы разметки. Одна машина мчалась на огромной скорости, очевидно, хотела проскочить, и просто не успевала сбросить скорость. Водитель втопил педаль тормоза в пол, раздался оглушительный визг колес. Все стояли в оцепенении. Я кинулась вперед без раздумий. Толкнула коляску вперед, обратно к маме. А машина толкнула меня. Очень больно.

Мне было двадцать семь.

Только решилась начать новую жизнь. Уволилась со старой нелюбимой работы, начала посещать курсы, выставки. Одинокая, никому не нужная, сирота. Без подруг, отношений и даже без кота. Но отчаянно решившая стать счастливой! Не успела стать. Ничего не успела…

Бабушка гладила по волосам, а я ревела. Было дико жаль, что так бездарно прожила эти годы. Долго решалась поменять что-то в себе, в окружении. Не создала семьи, не родила детей, не исполнила ни одной мечты…

Сели за стол. Я крутила в руках чашку с отваром и смотрела на незнакомку. Держа пирожок одной рукой, подставила вторую руку лодочкой под подбородок. Быстрыми маленькими укусами, она торопливо проглатывала еду, не уронив ни одной крошки мимо… Ей явно было очень плохо, там, где жила. Мы ждали с бабушкой, когда гостья насытится. Хотя я и не понимала, есть ли чувство голода в таком месте? Вообще, где мы есть сейчас? В моей голове или где-то в космосе? Когда девочка поела, подняла на нас глаза.

– Извините, слишком много съела…

– Очень мало. Не переживай, милая, – сказала ба.

– Мой путь лежал к тебе, Катя. Выслушай, пожалуйста, до конца. Меня зовут Роззи и я из другого мира, – сказала гостья.

От такого неожиданного заявления я поперхнулась отваром. Капли живописными брызгами вылетели из носа вперед, оставляя на столе мокрые пятна.

– Пардоньте, – все, что смогла сказать в ответ.

Хотя чему удивляться, я вроде как умерла, бабушка тоже. Мы все сидим «где-то». Так что, почему бы и нет. Другой мир. Ну, бывает.

– Родители умерли, когда мне было десять, – продолжила Роззи. – Матушка всегда говорила, что надо жить и быть счастливой. Она была самой лучшей. Умела радоваться мелочам и делилась своим счастьем с другими, – улыбка озарила печальное детское личико. – Перед отъездом родители взяли с меня странное обещание. Что бы ни случилось, стать счастливой и прожить долгую жизнь. Подарили этот амулет, – Роззи вытащила из-под ворота платья странный ромб на цепочке, – и сказали, что в трудную минуту он даст сил.

Я смотрела на непонятную штуковину. Чем дольше вглядывалась, тем больше казалось, что внутри амулета хаотично движется ленточка света, создавая причудливые формы.

– Оказалось, это артефакт и он держит меня в моем мире, – плечи Роззи поникли. – Не даёт умереть до конца, пока не выполню обещание стать счастливой. Родители пропали. Я чувствую, они умерли, хоть тел и не нашли. Их признали погибшими. Король назначил опекуном плохого человека. Согласно завещанию в восемнадцать стану свободна, если до этого не выйду замуж. Сейчас мне семнадцать. И я больше не могу. Бороться нет сил, – она устало посмотрела на меня. – Вигмар, назначенный опекун, решил сам жениться на мне в восемнадцать, чтоб забрать деньги и магические силы в брачную ночь. Стал много пить и пороть людей. Меня тоже, – Роззи смотрела в окно отсутствующим взглядом.

Девочку было очень жаль. Жизнь Роззи могла быть прекрасна, но превратилась в ад. И я понимала её. Ведь сама была сирота. Внутренняя пустота, желание любить и быть любимой порой так разъедали изнутри, что терпеть было невозможно. Я пошла на рукопашный бой. Чтоб не рыдать по ночам, размазывая сопли, а спать мертвецким сном после изматывающих тренировок.

Роззи покрутила чашку, внимательно рассматривая узор, и продолжила.

– В тебе, Катя, есть магия, – она резко подалась ко мне вперёд, нависая над столом. – Мой целительский дар это видит. Правда, не могу понять, какого направления.

Магия. У меня. Да, конечно! Мысленно закатила глаза. Девочке не хорошо, буду тактично молчать. Это ведь не сложно.

– Я предлагаю тебе занять моё место, – лихорадочно заговорила Роззи. – Ты сильна духом. Свет твоей души слепит. У тебя получится! Получится стать счастливой! А я смогу, наконец, обрести покой, – она мечтательно закрыла глаза и отодвинулась немного назад. Резко открыв глаза, гостья пристально взглянула на меня, – Решишься ли ты, Катя?

Я сильно сомневалась в реальности происходящего. А не сон ли это? Может, не было никакой машины и аварии? Какова вероятность, что я сейчас нежно пускаю слюни в компании добрых людей в белых халатах? Или мне хорошо врезали на тренировке, что лежу звездочкой на ринге? Бабушка, она ведь умерла. Давно. А здесь вот, рядом. Перевела взгляд. Чувствую тепло от ее рук. Скепсис лениво выползал из-за угла, мило улыбаясь, и приветственно махал ручкой.