— Прости, — говорю торопливо. — Если я не уйду сейчас, то не уйду никогда. Прощай. Извини, если обидела. Будь счастлив.

Беру сумку и иду в сторону двери. Быстро. Сумка тяжелая, зараза! Данил мне столько вещей купил. Из станицы-то я налегке уезжала.

Когда до двери остается метра два, Данил срывается с места. Опережает меня и загораживает дорогу. Он больше не улыбается. Выглядит серьезным, напряженным. Будто напуганным даже. И эти его эмоции меня вновь пробирают. До костей, до горечи во рту. Если останусь, то уже никогда не почувствую свободу. Никогда не узнаю: а что если. Я упущу свой шанс!

Бросаю сумку на пол и кричу:

— Снова будешь хватать за руки и принуждать?! В трусы мне полезешь грязными руками без разрешения?!

— Нет, — отвечает.

Старается мой взгляд поймать, но я не даюсь. Это ловушка. Его светло-серые глаза —капкан. В них попадаешь если, то не выбраться. Они всегда добрые, когда Данил на меня смотрит.

— Я просто не понимаю. Мы же планы строили, тебя всё устраивало. Что не так? Ты меня не любишь?

— Всё не так! Абсолютно всё! Я из станицы бежала, когда ты догнал меня. Я не просила об этом! Данил, я никогда не вернусь на хутор. Никогда! Если ты меня любишь, поехали вместе в Ростов. Найдешь там работу, будем вместе устраиваться. Пробовать.

— Я не могу. Ты же знаешь. Я обещал людям.

— У меня Варя, я должна ее из ада вытащить. Я тоже обещала.

— Стой, — прерывает он меня.

Я иду к выходу. Данил вновь перегораживает путь.

— Да стой ты. Что с Варей? Помощь нужна? Я помогу. Скажи, что сделать надо. Словами скажи.

Он будто паникует.

— Вдруг у тебя не получится?

— Блть! Да давай хотя бы обсудим! Не узнаю тебя, Марин. Тебя будто подменили, пока я спал. Посмотри на меня. Просто посмотри. Я хоть раз подводил тебя? Хотя бы раз не купил что-то, чего ты хотела? Не пошел на контакт? Да, психанул вчера, но обещаю: больше не повторится. Тема больная. Марин, разве я давал тебе повод во мне сомневаться?

— Нет, но... Прости. Я не могу. Не поеду с тобой. Пусти меня. Если правда любишь, пусти! Позволь мне набить свои шишки. Стать мудрее и самостоятельнее. Если суждено, мы встретимся в будущем. Ты веришь в судьбу? Я да.

— Какая еще с*аная судьба? Я не хочу встречи через несколько лет. Я просто не отпущу тебя.

— Свяжешь? Сейчас нам рано. Я не поеду в деревню. Даже ради тебя не поеду. — Берусь за ручку двери, открываю ее. — Прощай.

— Погоди.

Данил подходит и сжимает мои плечи. Он позади. Так близко. Я снова плачу. Это выдержать просто невозможно! Почему он настаивает? Ну почему?! Данил наклоняется и целует меня в щеку.

— Малыш, я для тебя всё сделаю. Просто дай мне шанс. Объясни. Помоги понять.

Я молчу. Беззвучно плачу.

— Подожди секунду, штаны надену, и мы договорим. Хочу что-то показать тебе.

Он идет к шкафу, в этот момент я делаю рывок и несусь в коридор. Подбегаю к лифту, истошно давлю на кнопку. По лестнице я с этой сумкой не спущусь, исключено.

Да где же этот чертов лифт?! Я всякое думала. Что мы поссоримся, что обзовем друг друга. Пошлем куда подальше. Но мне и в голову не могло прийти, что Данил будет унижаться и уговаривать дать ему шанс! Что это за пытка страшная?

Лифта так и нет, зато Данил вновь догоняет.

— Смотри. — Он протягивает мне свой паспорт.

Я сначала не понимаю, что ему нужно, отворачиваюсь. Опять жму на кнопку лифта.

— Да смотри ты, читай. Еб твою мать! — рычит Данил.

Я бросаю взгляд на документ и застываю. Там написано:

«Миронов Данил Андреевич». И фотография моего Дани. Качаю головой. Миронов? Почему Миронов? Это шутка?

Поднимаю глаза.

— Я иначе хотел тебе сказать. Сегодня. Сюрприз сделать, — говорит Данил, он явно нервничает. — Ты опередила меня со своим сюрпризом. Если я не просто Данил с хутора, а Новый Кулак, как считаешь, я смогу решить твои проблемы? Смогу обеспечить тебе будущее? Сделать счастливой?

Я смотрю на него ошалело. Эти сутки слишком сложные, я, кажется, окончательно запуталась.

— Не понимаю, как…

— Ты единственная в мире, кто так и не догадался бы, — торопится он. — Я Данил Миронов, старший сын старого Кулака. Приехал вступать в наследство. Я богат, Марина. Очень. Все эти земли — мои. Вся техника, дома, машины, на которых мы ездили. Вертолет опять же. Всё это мое.

— Боже! — ахаю я. — Я... в шоке, Данил. Это чудо какое-то.

— Такое вот чудо, — улыбается он уголком губ. — Теперь ты останешься? Теперь дашь мне шанс?

Я мешкаю. Получается, он столько времени врал мне. Зачем? Не знаю, как себя дальше вести. Кричать на него, убегать или радоваться? В голове не укладывается. Колхозник, что вечно как попало одет, суров и груб... тот самый московский перец? Богатый и властный.

— Ну? — подгоняет Данил.

— Нам нужно поговорить. О многом, — шепчу обескураженно. Протягиваю ему свою тяжелую сумку, сдаваясь.

Двери лифта, наконец, разъезжаются. На нас смотрит Пашка.

— Доброе утро, — говорит он из кабины. — Вы рано сегодня! А... что случилось?