– Итак, мистер Копли, – сказал мистер Армстронг, – что же там произошло с рекламой «Нутракса»? Мы только что получили взволнованную телеграмму от мистера Джоллопа. Я не могу связаться с этим сотрудником «Морнинг стар» – как там его?

– Уикс, – подсказал мистер Толбой.

– Уикс, какое забавное имя! Но, насколько мне известно – вернее, насколько известно от кого-то мистеру Толбою, – вы вчера вечером изменили заголовок рекламы. Не сомневаюсь, что у вас есть тому убедительное объяснение, но я хотел бы знать, что сказать мистеру Джоллопу.

Мистер Копли взял себя в руки и приступил к изложению экстраординарных событий предыдущего вечера. Он чувствовал, что выглядит не лучшим образом, краем глаза видя клочок ваты, нелепо приставший к его щеке. С особой язвительностью он подчеркнул чрезвычайно неудачное сочетание изначального заголовка с картинкой в рекламе.

Мистер Армстронг разразился громким смехом.

– О господи! – воскликнул он. – Тут они нас подловили. Толбой! Хо-хо-хо! Кто сочинил этот заголовок? Надо рассказать мистеру Пиму. И почему вы не заметили эту оплошность, Толбой?

– Мне ничего такого и в голову не пришло, – ответил мистер Толбой, побагровев лицом.

Мистер Армстронг снова расхохотался.

– Думаю, заголовок написал мистер Инглби, – добавил Толбой.

– Инглби! Уж он-то как мог?! – Веселью мистера Армстронга не было предела. Он нажал на кнопку звонка у себя на столе. – Мисс Партон, попросите мистера Инглби зайти ко мне.

Мистер Инглби явился, как всегда невозмутимый и дерзкий. Задыхаясь от смеха, мистер Армстронг швырнул ему пробный оттиск рекламы с таким грубо откровенным комментарием, что мистер Копли покраснел.

Мистер Инглби, ничуть не смутившись, ответил на него еще более неприличным замечанием, так что мисс Партон, замешкавшись над страницей своего блокнота, нервно хихикнула.

– Видите ли, сэр, – сказал Инглби, – это не моя вина. Изначально мой текст должен был сопровождать очень милый рисунок джентльмена, изнемогшего под тяжестью деловых забот. А если простофилям из художественного отдела взбрело в голову снабдить мой изысканный текст изображением (обозначение мужчины) и (обозначение женщины), которые выглядят так, будто только что бурно провели ночь, то я за это ответственности не несу.

– Ха-ха! – сказал мистер Армстронг. – Это все Барроу. Не думаю, что Барроу…

Конец фразы прозвучал более комплиментарно по отношению к целомудрию начальника художественного отдела, нежели к его мужским достоинствам. Неожиданно и мистер Хэнкин взорвался громким смехом.

– Мистер Барроу имеет склонность отвергать все предложения, выдвинутые отделом текстовой рекламы, – вставил мистер Копли. – Я далек от того, чтобы предположить, что дело в межотдельской ревности, но факт есть факт…

Однако мистер Армстронг продолжал веселиться и не обратил внимания на его слова. Под аплодисменты он продекламировал рискованный лимерик, после чего, немного успокоившись, сказал:

– Все в порядке, мистер Копли. Вы все сделали правильно, и я все объясню мистеру Джоллопу. Его удар хватит.

– Он удивится, что вы это проморгали, – заметил мистер Хэнкин.

– Возможно, – любезно согласился мистер Армстронг. – Мимо меня нечасто проходит что-либо неприличное. Вероятно, в тот день я был не в форме. Как и вы, мистер Толбой. О господи! Что скажет по этому поводу мистер Пим? Интересно будет увидеть выражение его лица. Наверняка пригрозит уволить весь отдел. Скорее бы это все закончилось.

– Это могло принять серьезный оборот, – снова вставил мистер Копли.

– Разумеется. Я рад, что в «Морнинг стар» это пресекли. Ну ладно. Будем считать инцидент исчерпанным. Мистер Хэнкин, что там насчет газетной полосы для «Сопо»?..

– Надеюсь, – заметил мистер Копли, – вы довольны тем, как я вышел из положения? Времени было в обрез…

– Все отлично, все отлично, – перебил его мистер Армстронг. – Я вам весьма признателен. А кстати, вы могли бы кого-нибудь и предупредить, а то я все утро пребывал в неведении.

Мистер Копли красочно описал, сколько бесплодных усилий он предпринял, чтобы связаться с мистером Пимом, мистером Армстронгом, мистером Толбоем и мистером Уэддерберном.

– Да-да, понимаю, – сказал мистер Армстронг. – Но почему вы не позвонили мистеру Хэнкину?

– К шести я всегда бываю дома, – подхватил мистер Хэнкин, – и очень редко куда-нибудь отлучаюсь. А если отлучаюсь, то непременно оставляю указания, где меня искать. (Это был выпад против мистера Армстронга.)

Смятение обуяло мистера Копли. Он совершенно забыл про мистера Хэнкина, а ведь хорошо знал, что мистер Хэнкин, при всей мягкости его манер, очень чувствителен к малейшим проявлениям даже намека на недостаток уважения.