Шрифт:
На другой день Волобуж был у Ивана Ивановича с визитом и вместе с ним отправился в клуб. Около интересного путешественника, венгерского магната, тотчас, же составился кружок. У нас необыкновенно как идет большая рыба на каждого порядочного иностранца. Он ловко справлялся с толпой, жаждущей наслушаться его речей, бросал запросы, как куски на драку, стравил всех на спор о современном состоянии Европы.
– Я еще не знаю России, – сказал он, – знаю Европу; но не понимаю ее, совершенно не понимаю!
– Удивляюсь! Европу не так трудно понять в настоящее время… выслушайте! – прервал тотчас же один говорливый господин и принялся было объяснять значение Европы; но его в свою очередь прервал другой.
– Помилуйте, обратите только внимание…
– Позвольте, я на все обращу внимание, примите только в соображение финансы и богатство Англии…
– Финансы Англии! Но вы посмотрите на Ирландию.
– На Ирландию? Это пустяки! на нее не должно смотреть, она в стороне.
– В стороне! и очень в стороне от благосостояния.
– Нисколько! Если б не О'Коннель, мы бы ничего и не слышали об Ирландии [198] .
– Даже и голоду бы там не было.
– Без всякого сомнения!
– Ха, ха, ха, ха!
– Chavez-vous, – сказал Волобуж, которому надоела эта возня рассуждений о политике.
Все обратили на него внимание.
– Chavez-vous, я думаю, что дела сами собою показывают, на что должно обратить внимание… главное, земледелие.
– Так; но теперь главный факт есть то, что земледелие в Европе в ужасном упадке… разберем.
[198] Даниэль О'Коннель (1775 – 1847) – либеральный деятель ирландского национального движения, лидер «ирландской бригады» в английском парламенте.
– Эту тему отложите, – оказал случившийся тут агроном, – я был в Европе и обращал на этот предмет внимание, исследовал все на месте.
– И видели возделанные оазисы посреди пустыни.
– Но какие оазисы!
– Ах ты, господи! Да что за штука золото обратить в золотые колосья!…
Это восклицание возбудило общий смех; но спор продолжался бы бесконечно, если бы не раздалось: «кушать подано!»
Мысли самых горячих спорщиков внезапно вынырнули из бездонной глубины, и все, как будто по слову: «марш!» двинулись в столовую.
Иван Иванович угощал московского гостя как будто у себя дома и возбуждал в нем аппетит своим собственным примером. Магнат дивился и на Ивана Ивановича и на многих ему подобных, как на адовы уста, которые так же глотают жадно души au haut go?t [199] .
– Русский стол похож, – сказал он, – на французский.
– О, нисколько: это французский стол, – сказал Иван Иванович, – иногда, для разнообразия, у нас бывают русские щи, ватрушки и особенно уха.
[199] С великим удовольствием (франц.).
– Ах, да, chavez-vous, мне еще в Вене сказали, что в России свой собственный вкус не в употреблении. Впрочем, в самом деле: stchstchi! vatrouschky! oukha! diable! [200] Это невозможно ни прожевать, ни проглотить.
Гастрономическая острота возбудила снова общий смех и суждения о вкусах.
После обеда условленная партия преферанса уселась за стол в infernale [201] , но Иван Иванович предуведомил, что в десять часов он должен ехать на свадьбу к Туруцкому.
[200] Щи, ватрушки, уха, черт побери (франц.).
[201] Inпernal (ад. – франц.) – в данном случае название комнаты для картежной игры.
– Сходят же с ума люди! Жениться в эти года и на ком! – сказал князь.
– Это удивительно! – прибавил seigneur, – неужели в самом деле Туруцкий женится на француженке, которая содержалась в тюрьме и которую взяли на поруки?
– Женится, – отвечал Иван Иванович, – но как хороша эта мадам де Мильвуа!
– Взята на поруки? выходит замуж, француженка? Мадам де Мильвуа? – спросил с удивлением Волобуж.
– А что? Неужели вы ее знаете?
– Статная женщина, не дурна собою, вместо улыбки какое-то вечное презрение ко всему окружающему.
– Именно так! Мне в ней только это и не понравилось. Так вы знаете ее? Да где же?
– Chavez-vous, это моя страсть, я потерял ее из виду и опять нахожу!… выходит замуж, говорите вы?
– За одного богача.
– Браво!
– Где ж вы с ней встречались?
– Разумеется, в Париже.
– О, так ей приятно будет встретить вас здесь!… И для Туруцкого, верно, будет это маленьким несчастием. Я скажу ей…
– Напрасно; она меня не знает. Впрочем, я бы очень рад Пыл возобновить маскарадное знакомство; я у нее непременно Куду. Где она живет?